Операция «Гадюка»
Шрифт:
Хуже всего это получалось у Майоранского – дыхание вырывалось из его горла хрипло и громко.
– Отодвиньтесь, – приказал Лядов. – К стене!
Теперь он вел себя как главный.
Раздался громкий звук. И тут же, а может, даже раньше, Егор услышал свист пули.
И сразу вспомнил: если услышал свист, значит, это не твоя пуля.
И вспыхнуло возмущение: этот Лядов совершенно отмороженный. Так и убить можно!
Ну конечно, он этого и желал.
«Я до него доберусь!»
–
– Может, мне показалось? – спросил Майоранский.
– Любую возможность ищете, чтобы отдохнуть, – проворчал Лядов.
Снова зашуршали шаги, и Лядов сказал:
– Здесь направо. Я сейчас свет врублю.
Справа образовался светлый прямоугольник. Проем в стене.
Голоса Лядова и Майоранского заглохли.
– Майоранский мне понятен, – сказала категоричная Вера. – Он бериевский сокол. А вот Лядов – загадка.
– Он тоже продукт с особенного поля, – сказал Егор. – Во всех странах – и у нас, и в Америке – есть ученые, которым наплевать на результаты своих убийственных экспериментов. Они получают зарплату, живут в спецгородках на свежем воздухе, рыбачат, разводят крокусы, ходят по грибы, выпивают под гитару и обожают Высоцкого. Такие славные ребята. И им все равно, пенициллин ли изобретать или адамсит. Можно до пенсии дожить и не сообразить, как ты опасен для человечества. Думает за них начальство.
– Опаснее всего, – закончила Вера мысль Егора, – когда им надо самим принимать решения. У них нет ограничителей. Даже у Майоранского есть ограничители – приказ Родины, чувство долга, а у Лядова нет ничего – это следующее поколение, которое даже не назовешь циничным.
Они двинулись дальше. Осторожно. Не исключено, что Лядов устроил засаду. Стоит с пистолетом и ждет...
Поэтому они и дали шахматистам пять минут форы.
Когда же выглянули в освещенное помещение, Егор еле сдержал возглас удивления.
Это был хоть и низкий, но просторный зал с длинными лабораторными столами, рядами полок с приборами и инструментами, на столах тоже стояли приборы, кое-как прикрытые пластиком. Почему-то в поле зрения Егора попал стол в углу, где с каких-то древних времен остался стоять электрический чайник, стопка чайных чашек, пакет с сахаром и коробка с заваркой. Это была «Мария Целеста», покинутая экипажем столь неожиданно, что чайник остался на плите.
Видно, когда уходили, последним сотрудникам Зиханов было не до чайника.
– Куда они делись? – прошептала Веpa, входя в комнату и сразу отшатываясь от двери спиной к стене.
– Дальше пошли, – ответил Егор.
– Тenepь будь осторожен, – приказала Вера, словно
Егор увидел дверь в следующий зал или коридор.
Возле нее стоял Лядов. Если бы он обернулся, он бы обязательно увидел Егора.
Но он не обернулся, он был занят.
Он старался открыть дверь.
Майоранский сидел в сторонке. Он все время старался присесть.
– Ну скоро вы? – капризно спросил Лев Яковлевич.
– Одну минуту, – бодро ответил Лядов.
Замок громко щелкнул.
– Заходите, – сказал Лядов, зажигая свет в следующей комнате. – Мы у цели.
Егору было видно, что дверь открывается не в комнату, а в бункер, подобный отсеку подводной лодки. Посредине стальной двери, что вела в следующий отсек, было колесо вроде небольшого штурвала.
– Проверим, какая у нас память, – сказал Лядов.
Он набрал ряд цифр в замке, а затем стал поворачивать колесо.
– Это опасно? – вдруг спросил Майоранский.
– А вы как думали!
– Нужна специальная одежда, – сообщил Майоранский.
– Я забыл ее вам дать, – сказал Лядов. – Но обещаю, что вы пробудете внутри недолго. У нас с вами общие интересы – вернуться домой живыми. Правда?
Он нажал на стальную дверь, и она открылась неспешно, как в замедленной съемке.
– Лежат, голубчики, – произнес Лядов. Голос его донесся гулко, словно из стальной бочки.
– Осторожнее, – предупредил от входа Майоранский. – Разве так необходимо туда заходить?
– Мой дорогой коллега, – торжественно произнес Лядов. – Много лет я провел рядом с этими крокодилами. Я знаю их повадки куда лучше, чем вы изучили нрав своих лабораторных кроликов. Они рычат, они разевают пасти, но я знаю, где у хищников слабые места и куда ткнуть электрическим шоком или просто палкой. Вы меня понимаете?
– Меня утешает лишь то, что вам тоже хочется вернуться.
– Мне хочется вернуться, но для этого нам с вами придется потрудиться.
– В каком смысле?
– Вы поможете мне перенести в другое место один из баллонов.
– Сколько же они весят?
– Само OB – десять литров. Но баллон тоже около десяти.
– Мы его уроним!
– И ничего страшного не случится. Ты его можешь с пятого этажа кинуть, а на него танк положить – отечественная работа.
– Нет, я не могу...
– Лев Яковлевич, вы уволены. Попрошу вас собрать вещички и отправиться домой.
– Куда домой?
– В ваш здешний дом. Помирать от болезней.
– Я вернусь к товарищу Берии и сообщу ему о вашем вызывающем поведении. Вы фактически срываете выполнение важного задания! – закричал Майоранский.