Операция «КЛОНдайк»
Шрифт:
– Ну как же! – удивился следователь. – Это же начальник золотоносного рудника, с которым у вас были какие-то дела, – он говорил так, словно это было общеизвестным фактом.
– Вы ошибаетесь, мой бизнес с золотом никак не связан, – отказался Бурый.
– Я и не говорю, что с золотом, – перебил его следователь, – я спрашиваю о вашей связи с начальником рудника Гуреевым.
– Да не знаю я никакого Гуреева! – возмутился Бурый. – И связей у меня по этой части никаких нет! Котов, в данном случае, был единственным человеком из моих знакомых, кто работал в золотодобыче,
– Да не может быть, чтобы такой занятой человек, как вы, стали бы тратить время на общение с человеком, не связанным напрямую с вашим бизнесом! – с усмешкой посмотрел на него следователь.
– Почему? Что я – не человек, и не могу иметь просто друзей? – вроде как даже обиделся Бурый.
– А говорили, что он вам не друг, а просто хороший знакомый, – опять прищурился следователь.
– Ну вот, начинается! – Бурый погладил начавший ныть затылок. – Теперь будете к словам придираться? Вы лучше объясните, что вы от меня хотите… Если вы пытаетесь что-то на меня навесить, так мне тогда лучше вызвать адвоката и пока помолчать.
– Кино насмотрелись или это уже из собственного опыта? – поддел его следователь.
– А вот это вы должны знать уже точно, – хмуро парировал Бурый. – Наверняка перед моим приездом «проконсультировались» по поводу меня – чист я перед законом, не привлекался.
– Верно! Пока не привлекались, – согласился следователь. – Но от сумы и от тюрьмы, сами знаете… – и он неожиданно положил перед Бурым исписанные Котовым листки, а сам откинулся на стуле, закуривая сигарету.
Бурый поднял первый листок и начал читать. По мере того, как он углублялся в смысл, ему становилось не по себе: Котов довольно подробно и почти безошибочно изложил свою версию событий, произошедших на руднике, а также роль Бурого в истории с попыткой хищения золота. Бурый про себя отдал ему должное: умный все-таки был мужик, быстро все просчитал, только не учел, что все это голые слова… Очевидцев нет, все свидетели погибли… слава Богу… Только трое – Валера, Козак и Квач знают… Надо бы их куда-нибудь подальше отправить, пока все не уляжется…
Дочитав до конца, Бурый вернул следователю листки и спросил, спокойно глядя ему в глаза:
– У Котова большие неприятности на работе?
Следователь слегка растерялся, но Бурый вроде и не ждал его ответа.
– Все это – пьяный бред, – твердо сказал он. – Проверяйте, если не верите, а я не обязан тратить время на доказательства, что я не верблюд.
– Где вы были сегодня с девятнадцати до двадцати одного часа? – спросил его следователь, склоняясь над бумагами, лежащими на столе.
– В семь вечера я выехал из офиса в ресторан, где должен был встретиться с Котовым и просидел там почти до двадцати одного, спросите у обслуги…
– Спросим, – кивнул следователь. – Какие отношения у вас были с Котовым и для чего вы назначили встречу?
– До сегодняшнего дня… – Бурый демонстративно покосился на «записки» Котова, – …считал, что нормальные отношения, а встретиться мы собирались потому, что давно не виделись, хотели выпить и пообщаться.
– У
– Нет, я могу себе позволить не общаться с теми, с кем у меня могут быть конфликты, – усмехнулся Бурый. – Повторяю, у нас было банное общение. Ну, базарили за жизнь, иногда спорили по поводу политики, но не более того.
– Значит, у вас не было причин «заказывать» его? – сощурился следователь.
– Блин… – раздраженно покрутил головой Бурый и усмехнулся: – Ну наступил он один раз на мое любимое мыло, но это же не причина…
– Виктор Иванович, я же вас серьезно спрашиваю! – оборвал его следователь.
– Не похоже, чтобы серьезно, – сказал Бурый. – Неужели вы думаете, что кто-то на такой вопрос будет серьезно отвечать? Если бы и были у меня причины «заказывать» Котова, то я все равно никогда бы о них не сказал. Хотя бы потому, чтобы вы на меня лишнего не навешали. Короче, не имею я никакого отношению к покушению на Котова, более того, хоть он и написал обо мне всякую тут чушь, мне его жаль. И как только вы меня отпустите, я поеду к нему в больницу. Говорю это вам для ясности. Где он, кстати, сейчас?
– В морге, – буркнул следователь, вынимая какие-то бумаги из конверта.
– Как в морге? Вы же сказали… – Бурому снова не пришлось изображать потрясения, поскольку его и так тряхануло.
– В морге, – еще раз повторил следователь. – Два выстрела в голову. Вот, можете полюбоваться, – он протянул Бурому фотографию.
Но тот мельком взглянул на нее и, отвернувшись, сказал:
– Нет уж, увольте! Я не хочу видеть весь этот ужас. Это ваша прерогатива.
Окровавленные лицо и грудь Котова, которые он успел заметить, навсегда врезались в его память, но при всей своей жути эта картинка вдруг странным образом успокоила Бурого.
«Молодец, Козак! – мысленно похвалил он. – Хоть это дело до конца довел…»
– А того, кто это сделал, поймали? – спросил он у следователя.
– Ищем… Если бы сразу взяли, то гадать о вашей причастности к этому делу не пришлось бы, – в голосе следователя прозвучала странная интонация, было непонятно, то ли он имел в виду, что вина Бурого была бы тут же доказана, либо наоборот, мол, все бы разрешилось, и история с провокационной посмертной запиской тоже.
– Ну ладно, – помолчав, сказал следователь. – Подпишитесь здесь, – он указал пальцем в низ исписанного листа бумаги, – и не уезжайте из города, пока идет следствие…
– А сколько оно будет длиться? – озадаченно спросил Бурый. – У меня жена должна скоро рожать, мы как раз хотели перед этим съездить отдохнуть, а то потом с мальцом не погуляешь.
– Сколько продлится, столько и продлится… – отрезал следователь и, решив смягчить свою резкость, добавил, улыбаясь: – Потом погуляете, чай не бедные – наймете няню и погуляете. Нужно же с этим делом разобраться. Не уезжайте пока из города, чтобы быть под рукой.
«Да уж, перспективка: под рукой у органов быть… Но ничего, как-нибудь вывернусь из-под этой рученьки… Улик, кроме этой бездоказательной записки, у них все равно нет», – думал Бурый, расписываясь в протоколе.