Операция «КЛОНдайк»
Шрифт:
Машинист махнул рукой:
– Забирайтесь!
Сбросив с себя тулупы и положив их на снегоход, «гости» подошли и начали карабкаться вслед за Григорием Тарасовичем по железной лесенке в кабину. Леонид поддерживал Есению, чтобы она не подскользнулась на металлических перекладинах.
В кабине было тесно и жарко.
– Сколько вас! – улыбнулся машинист, оглядывая пассажиров, и предложил, посмотрев на Леонида, все еще державшего Есению за руку: – Двоих могу разместить у себя в «спальне». А вам, – он повернулся к Федору и Григорию Тарасовичу, – придется устраиваться здесь, – и он кивнул
– Спасибо, Володя, и здесь хорошо разместимся, – поблагодарил Григорий Тарасович, усаживаясь на один из табуретов.
– Пойдемте, я покажу ваши места, – сказал машинист, протискиваясь мимо Леонида и Есении и открывая в тесном коридоре дверь в купе с двумя спальными полками и столиком. Обледеневшее окно почти не пропускало свет, поэтому машинист сразу включил электрическую лампочку под потолком, которая высветила убогую и грязную обстановку.
На нижней полке валялось скомканное одеяло и чьи-то старые тренировочные штаны. Машинист откинул их к изголовью и накрыл подушкой.
– Присаживайтесь, до Абакана ехать несколько часов, можете даже поспать, – предложил он.
– Спасибо, – поблагодарил его Леонид, бросая украдкой взгляд на покрывало весьма сомнительной свежести.
– Не за что! – отмахнулся машинист, выходя из купе и закрывая за собой дверь.
Есения опустилась на постель и расстегнула куртку. Леонид поставил под столик свой рюкзак и сел рядом с ней. В окно смотреть было бесполезно – покрывавшую его ледяную корку, шапкой застывшую даже с внутренней стороны стекла, можно было растопить разве что только паяльной лампой. Это не Питер, где в детстве Леонид любил протаивать пальцем на замерзшем трамвайном стекле дырочку и смотреть через нее наружу.
Коротко постучав, в купе вошел Федор, занося рюкзак.
– Пока они там обсуждают семейные дела Володи и политику, нам нужно решить, как будем действовать дальше. Для начала надо посмотреть, что же лежит в этом «дипломате», – сказал он.
Закрыв дверь, он поставил рюкзак на пол и, вытащив из него «дипломат», попытался его открыть.
– Нужен ключ, – подсказал Леонид, наблюдая за его тщетными попытками.
– И где я тебе его возьму? – насмешливо посмотрел на него Федор и, положив «дипломат» на пол, изо всех сил ударил по нему сверху ногой.
– Осторожно! – воскликнул Леонид. – А вдруг там бомба! Или что-нибудь хрупкое.
Федор, не обращая внимания на его слова, удовлетворенно посмотрел на повреждения, нанесенные «дипломату» его ударом, а потом, зацепив пальцами его чуть разошедшиеся края и, крякнув, дернул их в разные стороны. «Дипломат» распахнулся, из него выпали две пары мужских трусов, носки, футболка с рубашкой и бритвенный набор. Больше в «дипломате» ничего не было…
Все трое недоуменно воззрились на пустое дно. Зачем же Круглову понадобилось пристегивать к запястью «дипломат», в котором, кроме белья, ничего ценного не было? Леонид тут же по-бухгалтерски рассчитал, что на средства, вырученные от продажи этого скарба, ребенка не вырастишь, о каких же деньгах и ценных бумагах тогда Круглов говорил?
– Погодите-ка… – сказал вдруг Федор, взвешивая «дипломат» в руках. – Тяжеловастый, однако…
– И дно слишком мелкое при его
Федор положил «дипломат» на стол и, вытащив из ножен, висящих у него на поясе, охотничий нож, вогнал его в стык дна и стенки. Там что-то щелкнуло, и дно, как крышка, подскочило вверх, приподнимаясь над засекреченным содержимым.
Взглянув на то, что там лежало, Леонид потрясенно опустился на сиденье. Деньги – деньгами, но такую сумму Леонид увидеть не ожидал: под стопкой ценных бумаг, которые, как и было сказано Кругловым, оказались в «дипломате», несколькими плотными рядами лежали упаковки со стодолларовыми купюрами, и лишь в одном углу еще виднелась какая-то пластмассовая коробка.
– Ну и сколько здесь на твой взгляд? – спросил Федор, посмотрев на Леонида.
– Похоже, тысяч восемьсот… – ответил тот, оценивающе прикидывая количество пачек, в каждой из которых было по десять тысяч долларов.
Федор присвистнул:
– Почти мильон! А это что? – он потянулся к пластмассовой коробке.
Открыв ее, он передал Леониду лежавшие сверху два паспорта, а потом недоуменно покрутил в руках вытащенную из-под них деталь, напоминающую транзистор в полуразобранном виде.
Леонид, взглянув на нее, сказал:
– Это жесткий диск от компьютера. Видимо, Круглов серьезно готовился к побегу, и деньги припас, и паспорта, и информацию какую-то.
Он полистал первый паспорт и, обнаружив фотографию Есении, с удивлением «узнал», что она, оказывается, гражданка Уругвая, недавно въехавшая в Россию по пути в Японию. Все визы стояли на месте. Второй паспорт принадлежал Круглову, который, судя по одинаковой фамилии, приходился Есении мужем.
Леонид молча положил паспорта к тем, что у него уже лежали в кармане куртки. По ним получалось, что Есения имела мужа не только в Панаме, но и в Уругвае, прямо латиноамериканская роковая женщина! В душе Леонида шевельнулась ревность. Если бы Круглов не погиб, а вывез Есению из страны, то она считалась бы его женой не только на бумаге… И ребенка она носит от Круглова, вернее, не совсем от него, но это сути не меняет.
От размышлений его отвлек голос Федора, который озабоченно заметил:
– Так деньги везти нельзя – в любом аэропорту заинтересуются, не говоря уже о том, чтобы их через границу переть. Да и перед Кондратюком их лучше не засвечивать. Надо их в одежду зашить, тяжело будет, правда, но зато всегда при себе, – он посмотрел на Есению. – Кстати, часть можно провести под видом беременности. Как ты, Есения, не против? Кондратюку скажем, что это конспирация, которую можно и в аэропорту использовать.
– Боюсь, что в аэропорту такое количество баксов выдаст звон, когда будем проходить через эти… не помню, как они называются, ну такие ворота…
– Что-нибудь придумаем, – сказал Федор. – А вот этот, как ты говоришь: диск, что ли? Вот он точно звенеть будет, и на телевизоре его увидят. Если на нем важная информация, то…
– Я думаю, что на нем очень важная информация, – перебила его до сих пор молчавшая Есения. – Круглов имел доступ к базе данных нашего комплекса, скорее всего он списал сведения по работам, которые у нас ведутся. Если мир о них узнает, это будет похлеще ядерной бомбы.