Операция «КЛОНдайк»
Шрифт:
– Генрих Модестович, оставьте нас, пожалуйста! Мне нужно поговорить с Есенией Викторовной, – официальным тоном обратился к нему Круглов, и был очень удивлен, когда Граховский возмутился:
– Сергей Сергеевич! Вы что, не видите, в каком Есения Викторовна состоянии?! До расспросов ли ей сейчас!
– Генрих Модестович! – оборвал его Круглов. – Мальчика нужно искать, время идет, а вы задерживаете меня и мешаете выполнять мою работу. Выйдите!
Граховский поджал губы и с многозначительным видом: «Я умываю
Круглов потянул край пододеяльника, вытер им слезы со щек Есении и, наклонившись к самому ее уху, прошептал:
– Умница, но не переборщи! Я сейчас напишу твои показания, ты их прочтешь, запомнишь и подпишешь. Поняла?
Есения посмотрела на него полными слез глазами и кивнула.
– И перестань так сильно убиваться, – попросил он, снова наклоняясь к ее уху, – еще навредишь себе! Все ведь хорошо, и идет по плану… – произнося последние слова, он почувствовал легкий укор совести, чему сам сильно удивился.
Вызвав медсестру, он попросил ее принести несколько листов бумаги, и когда та принесла, сел за столик и принялся записывать показания Есении, которые она должна будет назубок запомнить и не отступать от них, что бы ни случилось.
Через пятнадцать минут он вручил ей несколько листов, исписанных мелким стремительным почерком.
– Вот, прочти и подпиши: «С моих слов записано верно».
Есения, посмотрев на «свои» показания, устало усмехнулась:
– Прямо интервью какое-то: вопросы, ответы…
Внимательно прочитав написанное, она с удивлением посмотрела на Круглова, а потом жестом попросив его наклониться, едва слышно спросила:
– А как быть с нашим разговором той ночью? Если нас прослушивали, то где-нибудь, наверное, зафиксировано, как я вам говорила, что уложила Лёню спать, дав ему лекарство…
– Не волнуйся, это уже нигде не зафиксировано. Никто не знает, что я вообще к тебе тогда заезжал. А посему… ты крепко спала, утром проснулась поздно, услышав какой-то стук. Восприняла его за стук двери, закрывающейся за сыном. Вполне возможно, что это так и было, но несколько раньше, ночью, когда злоумышленник уводил Лёню из дома.
– Ох, боюсь я что-то… – с сомнением прошептала она и, чуть отодвинувшись, испытующе заглянула Круглову в глаза.
– Бояться не надо, – ответил он и ободряюще улыбнулся. – Пока суд да дело, мы с тобой упорхнем отсюда. Ты продолжай играть свою роль матери, убитой исчезновением ребенка, это снимет многие проблемы. Если какие-то расспросы для тебя станут опасными, а меня рядом не будет – сразу делай вид, что тебе плохо, тут же отстанут. Нам, главное, дать время Лёне добраться к отцу. Так что держись! – Круглов неожиданно для Есении придвинулся и, чиркнув по ее щеке выбившейся за ночь щетиной, поцеловал Есению в губы.
Собрав
– Я пошел организовывать поиск, а вы поспите, – громко сказал напоследок Круглов, увидев ее прикрытые глаза, и вышел из палаты.
Наткнувшись на нервно расхаживающего у палаты Граховского, он взял его под руку и повел к выходу со словами:
– Генрих Модестович, все в порядке, Есения Викторовна уснула. Пойдемте, нам нужно поговорить.
– Уснула? – удивленно переспросил тот. – Никак вы ей колыбельную спели? Я час ее не мог успокоить и убедить поспать. Колоть ее чем-либо сейчас опасно, это может отразиться на беременности.
– Кстати, а это на нее не повлияет? – спросил Круглов, искоса взглянув на Граховского, имея в виду пропажу Лёни.
– Все может быть, – с тревогой покачал головой Граховский. – Но будем стараться этого не допустить, хотя благополучное завершение беременности зависит от такого количества факторов, что все не учтешь…
– Вот горе-то… – расстроился Круглов. – Что ж это навалилось-то все так сразу?
– А что еще случилось? – испуганно поинтересовался Граховский.
– Погиб сопровождающий нашего груза – Николай Первачев.
– Матка Боска! – воскликнул Граховский, останавливаясь. – Как это произошло?
– Поговорим не здесь, – увлекая его за собой, попросил Круглов. – Поехали ко мне, по пути все расскажу.
Крутояр, первые числа февраля 1998 года
Проснулся Леонид от того, что Федор тряс его за плечо:
– Лёньша! Пора!
– А? – непонимающе уставился спросонья на него Леонид.
– Пора в дорогу, подымайся! У нас кое-какие проблемы…
Леонид сел на кровати:
– Что случилось?
– На поезд нам придется, действительно, как ты давеча сказал, проникать. Месяц назад на дороге какое-то ЧП случилось, кого-то убили на этом поезде, а потом сбросили под колеса. Теперь усилили охрану…
– И что же будем делать? – растерянно спросил Леонид, одеваясь.
– Пришлось Архипушку просить. Он хоть и не потомственный офенька, но глаза отводить научился. Потянет охрану на себя, пока мы с тобой в какую-нибудь щель заползем…
– Это как же он потянет? – полюбопытствовал Леонид, прыгая на одной ноге, а другой пытаясь попасть в штанину.
– Долго объяснять, уметь надо, – отмахнулся Федор. – Ну, ты готов?
– Да.
– Тогда пошли.
Они вышли из комнаты. В прихожей их ждал Архип, уже одетый в тулуп, ватные штаны и валенки.
– Чего так долго? – шепотом спросил он, видимо, боясь разбудить спавшую за стеной Настёну. – Я аж взопрел весь!
– Все, все, идем, – успокоил его Федор, забирая стоящие в углу лыжи и рюкзаки.