Операция «КЛОНдайк»

Самухина Неонилла

Он вздохнул и тихо сказал Петракову со Степанцовым:

– Вы правы, у нас ЧП. Пойдемте, я покажу вам кое-что…

Подойдя к краю платформы мотодрезины, он откинул брезент с останков Николая и отступил в сторону.

Степанцов, увидев расчлененного сослуживца, от неожиданности осел в снег в полуобмороке, а Петраков побелел как мел.

– Патологоанатом здесь? – спросил Круглов, быстро накрывая брезентом страшное зрелище.

– Так точно, ждет в машине, как вы просили, – осипшим голосом ответил

Степанцов.

– Значит так, первое: никому ни слова! – приказал Круглов. – Второе: подгоните машину сюда поближе и давайте носилки или еще что-нибудь. И третье: пошевеливайтесь, скоро тут люди пойдут, а я не хочу, чтобы пока мы во всем не разобрались, смерть Первачева стала достоянием гласности. В ней слишком много непонятного…

Степанцов тут же побежал выполнять приказ, а Круглов, помогая подняться пошатывающемуся Петракову на ноги, спросил его:

– Ну, так что там с пацаном случилось? Куда он мог деваться?

– Ума не приложим, товарищ подполковник! – ответил тот. – Есения Викторовна прибежала около десяти вечера, искала вас. Говорит, что Лёня пошел утром гулять с ребятами и пропал. Самое странное, что из ребят-то его никто сегодня не видел. Мы обзвонили всех.

– А во сколько он ушел гулять?

– Есения Викторовна не помнит, говорит, что дверь, вроде, около десяти утра хлопнула, – ответил Петраков и пояснил: – Она вчера плохо себя чувствовала и встала поздно.

«Отлично, – удовлетворенно подумал Круглов. – Спишем на то, что стук двери не был связан с уходом Лёни, которого уже на тот момент дома просто не было… Его ведь, действительно, не было…»

– А где сама Есения Викторовна? – спросил он.

– В клинике. С ней Граховский, – ответил Петраков.

– Понятно, – кивнул он и поморщился, увидев, как к ним торопится Степанцов с Васюковым, хмурым хирургом из рудничной медсанчасти, который также исполнял обязанности патологоанатома, редко востребуемые здесь. Васюков был известен своим неуживчивым, ядовитым характером, но специалистом был первоклассным, это даже Граховский отмечал.

– Здравствуй, Павел Борисович! – поздоровался с ним Круглов. – Вот, принимай подарочек…

Вид у Васюкова был заспанный и злой, видимо, от того, что его неожиданно подняли с постели. Приподняв край брезента и заглянув под него, Васюков недовольно буркнул:

– Вот спасибо, век бы такие подарочки не получал! – взявшись за брезент, он подтащил его к краю платформы. – Может, вы все-таки поможете, или мне одному надрываться? – гаркнул он, поднимая сердитый взгляд на стоявших рядом Степанцова и Петракова.

Те виновато бросились помогать ему. Переложив громоздкий сверток на носилки, они взялись за ручки и понесли носилки к машине. Васюков пошел за ними.

– Павел Борисович! – остановил медика Круглов. – Установите, пожалуйста, причины смерти и сразу

же мне доложите. И никому, пожалуйста, ни слова. Вскрытие произведите, пожалуйста, сами, без свидетелей.

– Пожалуйста, – ответил Павел Борисович, передразнивая Круглова, и скривил губы в усмешке. – Надеюсь, телефон у вас не изменился?

– Мне сейчас не до шуток! – вспылил Круглов. – Я жду вашего звонка, и советую не тянуть!

Круто развернувшись, он пошел к своей машине, которую оставил накануне неподалеку.

Степанцов с Петраковым, погрузив тело Николая в спецмашину Васюкова, догнали Круглова.

– Какие еще будут приказания, товарищ подполковник? – спросил Степанцов.

– Ты побудь пока здесь, – сказал Степанцову Круглов, садясь в промерзшую машину. – Обеспечь эскулапу спокойную работу и потом дуй ко мне. А ты, Петраков, давай сразу за мной… Будем искать мальчика.

– Есть!.. Есть!.. – почти одновременно отозвались подчиненные и побежали выполнять приказание.

Круглов, прогрев машину, покатил к научному поселку, выстраивая в голове версию случившегося с Лёней и Николаем.

«Главное, чтобы Есения сейчас не сорвалась! И чтобы с ней ничего не случилось… Надо сделать так, чтобы она, войдя в роль, не поняла, что переполох вокруг поисков ее сына имеет реальную подоплеку, – думал он, поглядывая в зеркало заднего вида, в котором маячила машина Петракова, следующая за ним. – А сейчас начнется разбирательство…»

Подъехав вскоре к медико-клиническому отделению комплекса, Круглов поспешно выскочил из машины и побежал, перепрыгивая ступени, в здание клиники.

– Где Есения Викторовна? – спросил он первого попавшегося ему на глаза врача.

– В первой палате, у нее сейчас Генрих Модестович, – сказал тот и укоризненно заметил: – Вы бы разделись, Сергей Сергеевич, здесь все-таки не казарма…

Круглов, не останавливаясь, скинул полушубок прямо на руки оторопевшего врача:

– Повесьте где-нибудь, мне некогда.

Подойдя к палате, он провел рукой по щеке, на которой уже выступила жесткая щетина, и распахнул дверь.

Бледная как смерть Есения лежала на кровати под одеялом, а рядом с ней на стуле сидел расстроенный Граховский.

– Что случилось? – прямо с порога спросил у них Круглов.

– Лёня пропал, – сказала Есения и заплакала.

Круглов слегка оторопел, увидев, как крупные слезы катятся по ее щекам. На игру это было мало похоже.

«Может, чувствует материнским сердцем, что с сыном что-то произошло? – с опаской подумал он. – Пока ведь непонятно, где он… А вдруг он тоже погиб?» – и представив, что будет с Есенией, если ей привезут на опознание труп Лёни, Круглов вздрогнул.

– Есения Викторовна, дорогая, перестаньте, вам нельзя волноваться, – запричитал над ней Граховский.