Операция «Копье»
Шрифт:
— Что я говорил?! — самодовольно воскликнул толстый, когда плечо обнажилось — Посмотри!
Высокий посмотрел.
— В самом деле, — пробормотал он, разглядев татуировку на плече майора. — «АТ», Александр Туполев, и звезда с крылышками — его символ…
(«Пойми меня правильно, — говорил мне Тимофеев, прервав в этом месте свой рассказ. — Я же с Лиговки. Среди пацанов не в последних ходил. Вот и сделал татуировку — для укрепления престижа».
«Ну, „АТ“ — это понятно, но крылышки-то зачем?» — спросил я.
«А я уже тогда авиацией бредил. Даже кличку заработал — Мересьев»).
Так
— Я же говорил, что это Туполев, — сказал высокий. — Больше некому.
— Хозяин будет в ярости.
— А что поделать? В любом случае, я не завидую «филадельфийцам» — рыбам их, конечно, не скормят, но…
Толстый зябко передёрнул плечами.
— Да уж, не хотел бы я оказаться сегодня на их месте, — сказал он. — Значит, Мэлс был прав, и у Туполева есть комплексы с метровым диапазоном.
Толстый повернулся к Тимофееву и пнул его ногой:
— А ну говори, подонок, как вы нас вычислили?
— Оставь его, — сказал высокий. — Он ничего не знает. Туполев не считает нужным посвящать своих солдат в подробности операции — получил задание, и лети.
— Что будем делать? — спросил толстый.
— Доложим Хозяину — пусть он сам решает.
Беседуя, они вышли, и Тимофеев остался один. Несмотря на сильную боль от побоев, он встал и убедился, что дверь комнаты заперта снаружи. Тогда, забравшись в угол, он сел на пол и приготовился ждать.
Майор уже начал догадываться, что ни к секретным экспериментом, проводимым Министерством обороны, ни к инопланетным пришельцам происходящее с ним, скорее всего, отношения не имеет. А никакой другой осмысленной гипотезы, объясняющей появление над Финским заливом странного «дирижабля» под управлением этих странных людей, ему придумать не удалось. Если бы Тимофеев в молодости читал фантастику, то, наверное, сумел бы выдать на гора не меньше десятка версий, но он в те годы отдавал предпочтение книгам о кладоискателях и пиратах, о шпионах и лётчиках. Ответа на возникшие у него вопросы эти книги не давали.
Боль утихала, майор задремал и проспал в результате три часа. Разбудил его толчок — «дирижабль» явно тормозил. Потом пол чуть наклонился, но почти сразу выровнялся. Через несколько минут распахнулась дверь, и в комнату шагнул высокий. В руке он держал большой пистолет, похожий на «маузер»
— Встать! — приказал высокий грубо.
— Вы мне ответите, — пообещал Тимофеев, но встал: с такой пушкой — «маузер» это или нет — особо не поспоришь.
— Пошёл. И не дури.
Они снова потопали по длинным и запутанным коридорам «дирижабля», не встретив по пути ни одного человека. Всё это время высокий держал Тимофеева под прицелом, но майор и не собирался «дурить» — даже если удастся захватить высокого заложником, на какой исход можно рассчитывать потом, с учётом того, что майор ничего не знает о «дирижабле», его назначении и его команде?
Наконец они оказались в довольно тесном помещении, похожем на тамбур пассажирского вагона. Массивная дверь с большим количеством затворов была открыта, и в проём дул резкий осенний ветер. Тимофеев остановился на пороге, и высокий подтолкнул его стволом пистолета между лопаток.
Майор
Но привлекало внимание не это торжественное построение, а клёпаный бок второго «дирижабля», висящего в воздухе на одном уровне с «аэронефом» и заслонившего собой и небо, и горизонт. На «оболочке» этого нового летающего монстра тоже имелась какая-то надпись, но прочитать её Тимофееву не удалось — он видел перед собой только большую букву "Ю".
У второго «дирижабля» была и своя опоясывающая стальная лента. И на ней тоже стояли люди. Эти не стремились выдерживать ровного строя, а вместо обтягивающих комбинезонов и шлемов были одеты в камуфляжные костюмы воздушных десантников, перепоясанные широкими ремнями. «Десантники» тоже были вооружены, но держали свои автоматы не на плече, а перекинув ремень через шею, — вид при этом у них был совершенно зверский.
Ещё майор увидел двух типов, которые заметно отличались от всех присутствующих и внешностью, и поведением. Они стояли друг против друга на краях площадок, и их разделяла только узкая щель свободного пространства. Тот, который находился со стороны «аэронефа», был одет в куртку полярного лётчика, камуфляжные штаны и высокие шнурованные ботинки. Руки он прятал в карманах куртки и стоял, набычившись, словно мёрз или сильно злился. Второй предпочитал стиль «Аль-Капоне», а именно — расстёгнутое на груди строгое и длинное полупальто, фетровую шляпу с изогнутыми волной полями, свободно свисающее белое кашне и галстук-бабочку. Этот тоже держал руки в карманах, но, при взгляде на него, можно было подумать, что делает он это не потому что мёрзнет или злится, а из соображений личной безопасности — в каждом кармане у него по автоматическому пистолету, и он готов открыть стрельбу в любой момент.
Длинный подвёл Тимофеева к краю, и у майора перехватило дыхание. Он, разумеется, не боялся высоты, но даже его на какую-то секунду проняло от вида ничем не огороженной пропасти и разгулявшихся волн далеко внизу.
Двое типов прекратили разговор, и тот, который был в лётной куртке, повернулся к Андрею.
— А вот и ваш пилот, — сказал он тому, который держал себя за Аль-Капоне.
— Признаёте, суверенный гражданин Туполев, своего солдата?
Туполев окинул майора безразличным взглядом.
— Бросьте, Калашников, к чему этот спектакль? Я не посылал разведчиков. В этом нет никакого смысла — вас видно за две сотни километров. Я ещё пять лет назад на совете у Генерального докладывал, что все эти эксперименты с многополюсными магнитами, полями высокой напряжённости и прочими торсионными генераторами — бредовая и антинаучная затея. Вас там, помнится, не было, но ведь вы наверняка читали протокол…
— Тогда объясните мне, тёмному, — не сдался Калашников, — каким образом на плече у этого пилота появилась метка подчинённости — ваша метка?