Операция «Крепкий поцелуй»
Шрифт:
– Вы правильно сказали, что страсть губит, сэр, и моя новая идея как раз на этом и основана.
– Излагайте.
– Сэр, наши интересы в этом деле полностью совпадают, но мне все-таки хотелось бы получить гарантии исполнения договоренностей с вашей стороны.
– Вы прекрасно знаете, кого я здесь представляю.
– Сэр, я испытываю крайнее уважение и к вам, и к вашему непосредственному начальнику, и к вашей организации в целом, но…
– Каких, к черту, вы еще хотите гарантий? – раздраженно дернулся собеседник
– Гарантий того, что, если нам удастся устранить Фиделя Кастро, а вам, как следствие, сменить режим на острове, я получу назад весь свой кубинский бизнес и бессрочную лицензию на все игорные заведения. И вы прекрасно знаете, что есть только один человек, который может дать такие гарантии.
– Вы имеете в виду?..
– Да, я имею в виду именно президента.
– Это все? – помолчав, спросил таинственный собеседник.
– Нет. Вы в курсе, что его братец Бобби решил объявить войну мафии?
– Мне кажется, что ваш тон становится слишком фамильярным, если не сказать наглым, – напрягся человек в очках.
– Отнюдь. Он не касается ни лично вас, ни вашей уважаемой организации. Но вы прекрасно знаете, что у меня есть все основания так говорить про семейку Кеннеди. Что президент, что его братец – они забыли, как их папаша Джозеф умолял нас помочь им в избирательной кампании. Ребятки забыли, что мы для них сделали! Джон не был бы сегодня президентом, а Бобби – министром юстиции, если б не мы. Так что пусть президент приструнит братишку – это тоже является частью нашей сделки.
Человек в черных очках задумался.
– Вы понимаете, что ни о каких письменных гарантиях речи быть не может? – наконец спросил он.
– В наших кругах принято верить на слово.
– Хорошо. Я передам ваше пожелание моему руководству, и мы подумаем, что можно сделать. Излагайте план!
Джанкано покрутил головой по сторонам и наклонился к собеседнику:
– Я слышал, некоторое время назад вам удалось захватить в Мексике и вывезти в США ближайшего друга и соратника Фиделя – некоего Хулио-Сесара Парра. Как я понимаю, сейчас он содержится в какой-то вашей секретной тюрьме…
– Черт, а он не так глуп, – выйдя после встречи с Джанкано из ресторана и сев в машину, задумчиво произнес генерал Тоффрой, снимая черные очки.
– Это вы мне, сэр? – переспросил его водитель.
– Тебе, тебе, – улыбнулся Тоффрой и скомандовал: – В аэропорт! Быстро в аэропорт!
Вечерело. С океана потянул легкий бриз, жара спала, и из сада на террасу пахнула умиротворяющим цветочным ароматом долгожданная прохлада.
Отец Олейникова отмахнулся от здоровенной, противно жужжащей мухи, которая все норовила сесть то на блюдо с фруктами, то прямо на тарелку Петра, и продолжил свой рассказ:
– Запаски, представь себе, у меня не было, я ее еще год назад пробил, все времени не было поменять.
– Ты меня водил туда.
– Да-да, помнишь, он делает прекрасные крылышки барбекю. Тони предложил свою машину – мне наутро надо было ехать во Фриско. А машина его, представь себе, стояла во внутреннем дворике…
– Куда ты и прошел через запасной выход, сел в его машину и поехал домой? – предположил Олейников.
– Ну да.
– Понятно, – улыбнулся Петр, – то есть «хвоста» ты сбросил.
– Что сбросил? – в недоумении переспросил Алекс.
Надоедливая муха села на стол прямо перед Олейниковым и стала нагло потирать лапки. Петр осторожно взял в руки бокал, медленно перевернул его и быстрым движением накрыл муху. Пойманное в ловушку насекомое забилось о стекло, издавая возмущенное жужжание.
– Думаю, за тобой следили, пап, – заключил Олейников. – А поскольку ты от них ушел незаметно, то они и не успели предупредить того, кто в это время обшаривал твой дом.
– Ты думаешь, это был не грабитель?
– Не знаю, пап, ты же сам сказал, что ничего не пропало.
– Ну да, представь себе, ничего! Я же его спугнул. Подъехал к дому – смотрю: тень в окне мелькнула. А домработница еще в обед отпросилась. Ну я монтировку в руки и пошел в дом… А он, представь себе, как сиганет в окно и через кусты – вон все цветы переломал, кабан!
– Ну ты револьвер и купил?
– Купил, – подтвердил отец.
– А зарядить забыл?
– Почему забыл? Я специально не заряжал, чтобы, не дай бог, кого не пристрелить. Я же так – попугать только…
Олейников покачал головой, встал из-за стола, прошелся по террасе и вошел в дом. Осмотрел гостиную, заглянул за развешанные по стенам картины, провел рукой под столом, встав на стул, пошарил рукой в плафонах люстры. В дальнем углу комнаты его внимание привлекла большая напольная ваза – настоящее расписное чудо, изящное произведение китайского искусства. Петр заглянул внутрь – так и есть! – на дне вазы был закреплен микрофон прослушки.
– Петр! – донесся с улицы голос его отца, перешедшего на английский. – Иди скорей! У нас гости.
Олейников огляделся по сторонам, размышляя, что бы ему сделать с микрофоном, но так и не найдя быстрого решения, махнул рукой и вернулся на террасу.
На лестнице, ведущей из сада, стояла милая девушка лет двадцати.
– Знакомься, это Элис Райт, моя очаровательная соседка и, представь себе, хоть и начинающая, но очень талантливая киноактриса, – радостно сообщил отец и добавил: – Она родом из Англии и, представь себе, окончила Лондонскую академию музыкального и драматического искусства!