Операция МРГ
Шрифт:
– Не хулиганьте, мне и так за вас влетело, – бабуля погрозила пальцем, – здесь царь жил, а не оленевод.
– А мой дед его сверг, – якут закрыл фотоаппарат крышкой, – почему я должен платить?
– А на какие деньги, мы картины будем по миру возить? Дорога нынче, какая дорогая. А ящики из дерева…, – стала отбиваться
– Если бы в Якутию привезли, я бы заплатил.
– Молодой человек идите.
Между тем чиновник замедлил бег по залам. Остановившись возле античной скульптуры, он по привычке посмотрел на половой орган гиганта. Пенис размером с фалангу мизинца, грозно висел укутанный шкуркой.
– Да, – в который раз удивился мужчина, – несчастные женщины Эллады.
Прикинув, что если бы лепили с него, то пропорции мышц выглядели бы и скромнее, зато около скульптуры стояли бы женщины с цветами и носовыми платками.
– А Малевича где повесили? – спросил он у очередного одувана с повязкой и биркой.
– Выше, – одуванчик хоть и не спал, но глаза его едва перемещались, – в зале постмодернизма.
– Очень хорошо, – слегка поклонившись, он юркнул в проход.
Не тратя времени на пустяки висевшие где ни попадя, на дворян и царей, на их детей и жен, на фельдмаршалов и князей, на листья и грозди, на яблоки и хлеб, он оказался перед «Черным квадратом».
– Умели же раньше рисовать, – констатировал чиновник, глядя на подпись.
Приобретенный за миллион баксов, Малевич скромно висел на окрашенной суриком стене. Особенно выделялась рама. Мощная, без сучка и щелочки.
– Гениально, – пробормотал посетитель сзади, – вроде бы обыкновенный квадрат… а сколько в нем смысла.
– Что бы так писать, надо быть титаном, – согласился чиновник.
– Что вы! Конечно! А «Девушки в поле» – это же апогей!
– Абсолютный!
– Это же социальный вызов!
– Думаете, это связано с юстицией? Ни чего не вижу…не слышу…
– Это связано с голодом, цензурой…
– А нос?
– Нос, скорее всего не связан ни с чем, но рисовать лицо без глаз, зато с носом, это не серьезно. Это уже не Малевич. В этом его и величие.
– Несомненно, – чиновник достал лупу и уставился в подпись, – шедевр.
– Если бы мастер знал, что его работы будут стоить миллионы, он бы их оставил детям.
– Какие дети? – засмеялся чиновник, – Казимир был холост.
– Да, но он жил не на Луне, и вокруг было очень много хорошеньких девушек.
– Тогда была революция, – чиновник обнял интеллигента в очках и безрукавке.
– Ни одна революция еще не отменила сексуального влечения.
– А Октябрьская отменила, есть было не чего.
– Да…художник умер в одиночестве, без привилегий и был похоронен в Немчиновке.
– В 1935 году много народу умерло.
– И среди них Малевич.
– Но не они же среди него, – чиновник усмехнулся.
– Прошу прощения, – очкарик развел руки, – пойду на Шишкина посмотрю.
– Медведи – символ России! – удивил своим познанием представитель.
– Это точно, пол жизни проспать сося лапу.
– Ну знаете ли, – улыбнулся чиновник, – нельзя же так все абстрагировать. Надо и квинтестенцию выделять. Медведи это еще и …
– Медвежья болезнь, – закончил за него скептик, – всего доброго.
– И Вам, – представитель министерства улыбнулся, – не болейте.
Оставшись в одиночестве, он обошел зал, и снова остановился у квадрата. Тот висел и молчал. Черный как наша жизнь, правильный как наши помыслы, загадочный как наша душа.
Конец ознакомительного фрагмента.