Операция «Невеста»
Шрифт:
Я ехал впереди, студенты — следом. Городской магистрат выделил практикантам двух коней из конюшни при ратуше. Там до сих пор имелось что-то вроде городского гарнизона — десятка два вояк, исполнявших в мирное время роль городской стражи, и несколько лошадей. Лошади чаще использовались для перевозки тяжестей, чем под седло, так что студенты были не слишком довольны. А у меня, как назло, был крупный породистый мерин, умный, как человек. Именно на нем в прошлом году довелось возвращаться в Большие Звездуны из добринской тюрьмы. Мне тогда было плохо — состояние называется «не дали похмелиться, гады»,
Дорога сделала еще один поворот, и мы миновали развилку. По одну сторону лежала отдыхающая под паром земля, по другую стеной вставал еще не готовый к уборке лен. За полем виднелась деревушка, но три всадника решительно направились мимо.
— А мы туда не заедем? — Дорис-Марджет кивнула на домики.
— Нет.
— А почему? Насколько я поняла, инспекционная поездка состоит в том, чтобы объезжать вседеревни и села?
— Отнюдь не все, а только те, где действительно что-то произошло.
— А откуда вы знаете, что там ничего такого не случилось? — поддержал подругу Зимовит.
— Давайте включим логику, — предложил я. — Эта деревенька находится достаточно близко от города. Мы в седлах всего три часа, едем не торопясь, а коли спешить, за час добраться можно. Если бы там что-то приключилось, селяне давно бы отправили заказ. Но его не было. Так что мы тихо-мирно едем дальше.
— И долго нам ехать?
— А что, задницы уже болят? — Я небрежно развернулся в седле. — У вас сколько часов наезжено?
— Сто шесть… и сегодня еще три, — подсчитал Зимовит.
— Восемнадцать, — буркнула Дорис-Марджет, отводя взгляд.
Все ясно. Девчонка просто-напросто пропускала уроки верховой езды. Вот пусть и пожинает плоды!
— До следующей деревни доедем — там передохнем и заодно спросим, не слышно ли чего, — пришлось сменить гнев на милость.
Слухи и сплетни гораздо более надежный источник информации, чем официальные сообщения. Там, конечно, многое преувеличивается, но зато вряд ли кто станет сочинять небылицы о том, что на соседей напали упыри, просто так, от скуки. Тем более сейчас жаркая страда в разгаре, а погода портится, как бы дождь не пошел.
Расчет оказался верным. Еще пару часов спустя мы въехали в большое село, там имелась даже собственная часовенка Свентовита, возле которой раскинулась торговая площадь. Домов было около полусотни, пришлось выбирать, где останавливаться.
Мне приглянулся забор, возле которого собрались три старухи, присматривающие за копошащимися рядышком внучатами.
Спешившись и попросив напиться, небрежно поинтересовался, не слышно ли в деревне чего-нибудь эдакого.
— На жальнике все спокойно? Собаки не лают? Кошки не воют? Ставнями ночами никто не скрипит?
— А чаво им скрипеть-то, когда они давно ишшо смазанные? — ворчливо отозвалась одна бабка. — И кошка у мене тихая. Стара она, чтоб ночами-то орать.
— А никто из покойников ночами не
— Да ну тя, господарь, — отмахнулась собеседница. — Ишь, чаво вздумал — на ночь глядя всякими ужасами стращать!
— А ежели дети услышат? — поддержала ее другая. — Полночи криком кричать станут.
— Не, у нас тихо все, — помолчав, вступила третья и на всякий случай добавила: — И у соседей тоже.
Столь категоричный ответ предполагает предложение убираться восвояси, но не успел я подойти к своему коню, как проходящая мимо женщина приостановилась и промолвила:
— Ну, у нас тут впрямь тихо, а вот в Лопухах…
— А чего в Лопухах? — стервятниками на падаль накинулись на нее соседки.
— А то не слыхали?
— Это про колдуна-то? Ну, это когда было!
Я раздумал уезжать.
Путь к деревне Лопухи лежал через поля и лес, так что время подумать нашлось.
Обычно после смерти колдуны редко тревожат мир живых — передав силу наследнику, они умирают и отправляются в Бездну. Исключения бывают, когда колдун никак не может передать свою силу и мучается много дней. Случается, в таком состоянии его тело перестает жить, но дух никуда не девается. И тогда получается лич — разумный упырь. Полуразложившийся труп ходит по миру, убивает все, что встретит на пути, высасывая жизненную силу, или скрывается в засаде — где-нибудь в подполе одинокой избушки, исподтишка нападая на тех, кто рискует в ней заночевать. Он сохраняет разум, память и кое-какие «профессиональные навыки», практически неуязвим для магии, и его сложно уничтожить. Личей одно время даже пытались создавать искусственно, с помощью черной магии умерщвляя людей, наделенных колдовской силой, но потом сии опыты запретили, как откровенно жестокие и малоэффективные. Ибо созданный таким образом лич чаще всего сначала расправлялся с создателем, а потом шел мстить всему роду людскому. Но что такое могло приключиться здесь?
По рассказам поселян, в Лопухах с некоторых пор по ночам повадился кто-то душить людей. Причем не избирательно, а всех подряд. При колдуне такого припомнить не могли, а вот после его кончины и началось… Деревушка Лопухи маленькая, стоит в лесу, большая часть ее жителей бобыли-лесорубы и старики. Семей с детьми мало — пахотной земли в лесу не сыщешь, поляны давно паханы-перепаханы, зверье часто травит посевы и дерет скотину, так что все, кто мог, давно подались из Лопухов подальше. Весть принесли грибники — кто-то столкнулся на тропинке с кем-то из лопушан, разговорились…
Сумерки в лесу начинаются раньше, под кронами деревьев уже сгустились тени. Дорога истончилась до тоненькой тропки, на подводе не проедешь, только верхом или пешим. Ну, это понятно, в сторону Лопухов давно никто не ездит. На тропинке, оставшейся от тележной колеи, тут и там виднелись лужи с толстой коркой грязи.
Студенты впервые весь день провели в седлах. Они здорово устали и последние полчаса помалкивали, хотя сначала пытались наперебой выпытать у меня, что и как будем делать. Но получили ответ: «Доедем — и разберемся» — и заткнулись. Хотя Дорис-Марджет и пыталась бормотать себе под нос что-то про упырей, но сильно сомневаюсь, что она при этом имела в виду объект нашей охоты.