Операция «Одиночество»
Шрифт:
— Вторгшийся в охраняемую зону объект продолжает агрессивные действия — огорченно сообщил компьютер. — Программа "1" признана не соответствующей сложившейся ситуации. Вводится в действие программа "2". Прошу командира принять решение об отказе в возбуждении программы "2". В вашем распоряжении десять секунд.
— Что это за программа "2"? — удивленно спросил Ким.
— Ни малейшего представления — пожал плечами Дженнингс — Но зная элан, могу предположить, что это может быть любая глупость. Вплоть до самоуничтожения… Скоро узнаем, отключить ее я все равно не могу.
Еще несколько секунд ничего не происходило,
— Активирована программа "2". До уничтожения нарушителя остается… — компьютер замялся, не зная как поступить. То ли применить в переводе эланские меры времени, то ли порыться в памяти и поискать шкалу перевода в земные секунды.
Пауза оказалась слишком долгой — все тот же странный фиолетовый луч ударил в борт имперского крейсера. Сейчас люди могли наблюдать эффект от выстрела на экране с большой степенью увеличения — противник был как на ладони, поэтому была видна каждая деталь процесса, по крайней мере внешние проявления — какую именно реакцию вызывал луч, смогут сказать только специалисты. Во всяком случае энергетическим он не был — экраны крейсера, до сих пор ничуть не поврежденные, вообще никак не среагировали на удар слабо светящейся фиолетовой шпаги.
Казалось, что никакого вреда противник не понес, однако это обманчивое впечатление полностью исчезло спустя примерно пару секунд. Корпус начал светиться, сначала слабо, затем все сильнее и сильнее, неуклонно превращаясь в чистое пламя. Вот огненное облако полностью смазало детали изображения, только его форма еще говорила о том, что четыре секунды назад на месте этого сверкающего эллипсоида находился мощный боевой корабль. Облако быстро увеличивалось в размере, через секунду его объем уже в несколько раз превосходил первоначальные размеры ТАКРа, а в следующее мгновение пламя вдруг опало, и на мониторах осталась одна черная пустота. А еще через пару секунд луч ударил снова…
Все ошеломленно смотрели на происходящее, понимая, что сейчас они стали свидетелем чего-то очень страшного. Рейкеру сразу пришла в голову мысль, что один этот корабль способен без всякого усилия сокрушить любую орбитальную оборону, любой флот, а то и уничтожить целиком планету со всеми ее обитателями. Не существовало преград для зеркального корабля, которому не страшно было любое придуманное человеком… или нечеловеком оружие. Почему-то именно в этот момент в голову пришла странная мысль — почему погиб экипаж? Все же нашлось что-то, способное причинить вред этому чуду инженерного искусства, хотя и не повредив его физически.
— Это конец войне… — глухо сказал Боб, все еще не отрывая взгляда от экрана, где уже ничего не напоминало о том, что еще минуту назад боевой крейсер империи пытался уничтожить неподвижный «Файвер» своим оружием, которое было самым мощным из того, что было известно на сегодняшний день жителям всех обитаемых миров исследованной части галактики. — Это конец…
— Нет — таким же мертвым, лишенным эмоций голосом сказал Рейкер, стараясь не смотреть в сторону землян. Он понимал, что сейчас стоит перед проблемой выбора, того выбора, который, как ему казалось, он уже давно сделал. — Это конец рекнам, всем, до единого.
— Неужели Империя будет упрямо сражаться в такой безнадежной ситуации — удивленно спросил Ким — Думаю, ничто не сможет…
— Вот именно. Вы, юноша, плохо знаете психологию рекнов — печально заметил Рейкер — Империя будет драться до последнего бойца… и после этого
— Я не знаю… — Дженнингс кивнул в сторону пульта — Может, уничтожить этот корабль… в конце концов можно загнать его в центр какой-нибудь звезды, откуда его никто не сможет достать. Он-то при этом ничуть не пострадает, я в этом уверен.
Рейкер молчал, пытаясь заставить свой мозг найти решение, которое бы оказалось самым верным, и не мог. Пауза длилась долго, почти вечность, затем полковник отрицательно покачал головой:
— Нет… тогда погибнете вы. Только это будет куда страшнее, чем мгновенная смерть в огненном облаке. Я же говорил, рекны не остановятся ни перед чем. Если не получится, Император бросит в бой брандеры с антивеществом и взорвет ваши планеты, были уже и такие предложения. Может, в этом есть какая-то высшая справедливость, в конце концов именно мы начали эту бессмысленную бойню. Как там у вас говорится? «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет»… Чертовски верно замечено.
Боб сухо кивнул и отвернулся. Он прекрасно понимал, что именно сейчас Рейкеру пришлось принимать решение, которое до сих пор не выпадало на долю ни одного живого существа. Да, полковник мог без особого усилия переломать шеи обоим находившимся здесь землянам, а затем… Да в конце концов не так уж и важно, что будет потом, во всяком случае несокрушимый «Файвер» в этой ситуации не достался бы Федерации. Часто бывало, что один человек отвечал за жизнь другого. Реже — за жизнь большой группы. Еще реже — за судьбу страны. Но еще никогда один разум одним своим бездействием не мог обречь на гибель целую расу, народ. Дженнингс поежился — ему не хотелось бы стоять перед таким выбором.
— Что-то от наших ничего не слышно — в голосе полковника слышалась напускная бодрость, и вдруг он осознал, что впервые в жизни подумал о землянах, как о «своих», и эта мысль была лучом света, который пробился сквозь плотный мрак, затянувший его душу. Значит его выбор был верен, значит земляне, которые последние сотни лет не желали никому зла более, чем это было заложено в характере каждой конкретной особи. Земляне, которые бросали чудовищные средства на помощь слаборазвитым планетам, в том числе когда-то и Рекну. Те самые земляне, которые прошли через века войн и крови и все же поняли, что война — не самый лучший способ решения проблем. А значит, ему действительно с ними по пути, и хотя эти безволосые хрупкие создания и отличаются от него внешне, то в душе и прекрасный пилот Дик Старк, и талантливый программист Боб Дженнингс, и импульсивная красавица Джоанна Диксон куда ближе ему, чем холодный граф Брасс, безжалостный адмирал Бразраар и мстительный Император. Что ж, может быть ему и Рами придется стать Адамом и Евой нового мира рекнов, мира, в котором не будет крови и насилия, жестокости и убийств.
Рич замер и рука потянулась к бластеру. Заметив это движение, Анни удивленно вскинула брови.
— Что случилось, дорогой? — ее голос рефлекторно упал до шепота.
— Не знаю… — он действительно не знал, что его обеспокоило, однако привык доверять инстинктам, что свойственно любому солдату, желающему дожить до парада победы.
Тщательно все обдумав, Рич пришел к выводу, что его беспокойство связано со странным звуком, который раздался в наушниках шлемофона. Стук… да, точно, стук чего-то упавшего. Только вот такой звук совсем не характерен для наушников гермошлема.