Операция «Призрак»
Шрифт:
На втором и третьем этажах не оказалось ничего интересного, и в качестве убежища выбрали квартиру, которую осматривал Яр.
Когда с горем пополам перенесли вещи и заперли машину, собрались в сухой просторной комнате с отнюдь не декоративным камином. Выбросили одеревеневший от мороза, ломающийся в руках ковер. Леший поставил в середину комнаты небольшой коричневый стол, вскрытый потрескавшимся лаком, сел в кресло и с грохотом рухнул – оно развалилось под его весом.
– О, будет на дрова, – улыбнулся Яр и принялся ломать кресло.
Радим поставил у камина пакет с
– Снег, – проговорил Леший, – скажи своим – хватит падать. – Он сделал паузу, надеясь, что кто-то рассмеется над его шуткой, но Березки с его гипертрофированным чувством юмора не было, и он сменил тему: – Идем мебель на дрова ломать, что ли. Все равно на кроватях не поспишь – они мышами провоняли, и рассыпаются.
Спустя полчаса в камине трещал огонь, прыгая с ветки на ветку, облизывая поленья покрупнее. Еще через час на окнах подтаяла изморозь. А через три Снег сделал вывод, что камин в отличие от печи – вещь бесполезная: в комнате температура вряд ли поднялась выше двенадцати градусов. Но в сравнении с тем, что на улице, – июль!
Вьюга стенала в вентиляции, выла за окном, и когда Снег пытался заснуть, ему мерещились полчища снежных бесов, заполонивших просторы.
Снег проснулся по команде Учителя, быстро собрал спальник, перекусил недоеденным ужином. Он не выспался, потому что с двух до пяти нес вахту, и не сразу сообразил, что тучи разбежались, открыв водянисто-голубое, будто выцветшее небо. Ветер не прекратился, но немного стих, потому вой сменился равномерным свистом.
Когда грузили спальники в машину, он уже не сбивал с ног, а подталкивал в спину, будто торопил.
Расселись по местам, Беркут разложил на колене карту, почесал в затылке и сказал:
– Не могу сообразить, где мы находимся. По моим расчетам, до Вентспилса нам километров двести пятьдесят. Должны добраться засветло.
Он не ошибся: в три часа дня доехали до каменного креста с темным основанием и непонятной надписью на нерусском.
– Этот крест стоит при въезде в город, – сказал Учитель и нервно улыбнулся.
Обычно он чувства не проявлял. Это было так ему несвойственно, что Снегу сделалось не по себе. Только сейчас он прикоснулся к главному событию своей жизни. Событию, благодаря которому он остался жив. Если бы выжившие всего мира знали, что в эту минуту решается их судьба, они замерли бы, сложили руки в молитве и желали удачи группе смельчаков.
Если все получится, впереди – долгая и счастливая жизнь!
А если катер утонет?
Если антивируса будет на два или три укола?
Если они его вообще не найдут?
Лучше не думать о неудаче. Учитель готовился к сегодняшнему дню всю свою жизнь, он все рассчитал правильно.
– Боковые окна закрывать будем? – спросил Радим. – Мне бы этого не хотелось, но вдруг тут зары?
– Пока нет, но при малейшей опасности – сразу же.
Снег читал про другие страны. В книгах писали, что там живут иначе, но судя по хижинам частного сектора, проплывающим мимо, здесь жили бедно.
– Река делит город на две
– По мосту ехать надо? – спросил Яр, поводя плечами.
– Нет. Порт прямо по курсу. Больше всего меня волнует, как мы будем спускать лодку на воду. Во-первых, весит она изрядно, во-вторых, в море ведь мутанты. Пишут, что Вентспилс – незамерзающий порт… Был. На суше в мороз муты цепенеют, но в воде чувствуют себя хорошо.
– Нужно посмотреть, в каком состоянии порт, и решать на месте. Это самая слабая часть моего плана. Теоретически я знаю, но что будет практически…
– Посмотрите, высотки! – воскликнул Леший, указывая на обычное здание, каких в Москве тысячи. – Совсем как у нас. Я думал, тут все по-другому. Ну, раз они говорят по-непонятному, и жить должны того… не как мы.
– Латвия ж близко, – объяснил Снег. – А если заехать далеко… Туда, где зимы нет и воды мало… Целый год дождей не бывает…
– Вот где надо жить, – сказал Яр.
– Ты так говоришь, будто сам не пьешь, – проговорил Учитель, следящий за дорогой, над которой вилась поземка. – Мы дождевую воду запасаем, потому что к рекам не подойти. А там одна река, все муты в ней. Ни родника тебе, ни озера, ни колодца. Представили? Думаю, там все люди перевелись.
Снег продолжил размышлять:
– Муты, возможно, тоже, потому что в реках – крокодилы. Крушитель крокодила, может, и одолеет, а простой мут – вряд ли. Раньше-то они все простыми были, думаю, там одни крокодилы и остались – ни мутов, ни людей…
Он замолчал, увидев вдалеке, там, где река, странные ржавые сооружения, блестящие на солнце. Особенно его поразила металлическая штуковина, похожая на стул.
– Что это? – удивился Леший.
– Краны, чтобы поднимать груз. Раньше их больше было, сейчас уже все попадали, скоро и эти рухнут. Там речной порт, нам недолго осталось ехать.
Началась некогда жилая часть города: многоквартирные коробки, заросли деревьев, одетых в лед, а между ними – ржавое чудовище из труб, имитирующее дерево.
Снег здесь смело с ледяных улиц в огромные сугробы. Видимо, или прошел дождь, а потом ударил мороз, или с моря тянуло сыростью – все покрывала корка льда, отражающая кроваво-красный закат. Ни признака человека, ни следа мутанта. Город-призрак, таящий в себе неизведанные опасности.
Вскоре за крышами промышленных построек показалось розовое море и на его фоне – ржавые махины кранов, похожие на скелеты давно издохших исполинов.
К порту подъезжали медленно. Мотор теперь ревел не так натужно, и казалось, что слышен хруст льда под гусеницами тягача. Все молчали, боясь разбить скованное льдом безмолвие. Проплывали бетонные туши складов, изъеденные ржавчиной корпуса машин. Близость моря ускоряло коррозию, и гигантские металлические сооружения скособочились, истончились и грозили рухнуть на голову.
Один кран распластался поперек дороги – не выдержал минувшей бури, и его пришлось объезжать. Когда миновали нагромождения из вагонов, ангаров, песка, машин и выехали на площадь с заледеневшими останками автомобилей, все невольно ахнули.