Операция "Рагнарёк"

Журавлёв Андрей Юрьевич

Синди, вероятно, тоже чувствовала это, поэтому отвезла его в парк, где вместо яблонь цвели магнолии, наполняя летнюю ночь сладким тропическим ароматом, а аллеи были темны и пустынны. На ней была белая вышитая блузка и длинная шелковая юбка, медовые волосы свободно стекали по спине до самого пояса – прежде Крис никогда не видел их распущенными. Он не особенно разбирался в моде, но на его взгляд она выглядела вполне современно. И все же, ее наряд неуловимо напоминал те платья, в которых он кружил ее в вальсе в маленьком салуне.

По дороге они молчали. Синди

водила неплохо, но очень внимательно и сосредоточенно, словно эта наука давалась ей с трудом. Крис подавил желание предложить девушке сменить ее за рулем, подумав, что она может посчитать это попыткой продемонстрировать свое превосходство. Крис слегка улыбнулся, вспоминая бесшабашную манеру Моники, которая как-то заявила, что она ездит по правилам, но только она одна знает, по каким.

А потом они гуляли по аллеям, и рука Синди как-то незаметно оказалась в его руке, и Крис так и не мог вспомнить, кто из них первый протянул другому ладонь. И он привычно подстраивал свой шаг под ее походку, плавную и неторопливую, прислушиваясь к тихому перестуку каблучков по асфальту.

— После того как тебя…. Как это случилось, — тихим голосом рассказывала Синди, — я три дня пролежала в горячке. И не простилась с тобой. А когда встала, от меня все так тщательно старались что-то скрывать, что я сразу заподозрила неладное. Выпытала у Джонни за банку варенья, которую стянула у матери.

Крис с удивлением поглядел на девушку. Она даже в детстве ни разу не брала чего-то без спроса, а попавшись на какой-нибудь невинной шалости, не лгала и принимала наказание безропотно. А вот ее младший братишка Джонни варенье таскал не только из материнской кладовки.

— Он сказал, что у того парня, наверное были приятели, которые решили тебе отомстить даже после… Ну, и… В общем, там было пусто. Шериф с помощниками прочесали всю округу на много миль вокруг. Но тебя так и не нашли. Но я уже знала, что так и будет.

— Как?

— Я решила сама поглядеть, что там могло случиться. И неподалеку в кустах нашла вот это.

Синди достала из сумочки потертую на углах бархатную коробочку и протянула Крису. Он и не открывая, знал, что там внутри. Колечко. Серебряное колечко с розовым гранатом, на большее у него не было денег. Он думал, что после его мнимой смерти кто-то вытащил коробочку, которую он так и не успел вручить девушке, из кармана его штанов. Но, как оказалось, ошибся, и подарок все-таки попал по назначению.

— Я сразу поняла, что все они ошибаются, — продолжала Синди, — если бы кто-то решил похитить тебя из… оттуда, то не выбросил бы кольцо.

— Я его не выбросил, а потерял, — признался Крис, — то есть, я вообще не думал, что оно все еще у меня.

— Теперь, наконец, я могу вернуть тебе потерю, — улыбнулась девушка.

— Не нужно, — Крис вложил коробочку в ее руку и сомкнул на ней тонкие девичьи пальцы, — оно твое. И с самого начала было для тебя. Рассказывай дальше.

Синди бросила на него быстрый горячий взгляд, спрятала кольцо в сумочку, и продолжила.

— И тогда я пошла к Долорес…

— К кому?!

Долорес

была женой хозяина одного из двух салунов городка, Мика Винчестера, прожженного ветерана границы с весьма сомнительной репутацией. В его салуне собирались в основном «плохие парни», хотя теперь Крис затруднился бы сказать, чем же они были так плохи. Разве что шумели сильнее да пили больше. И стреляли по бутылкам на стойке, если обстановка становилась совсем уж жаркой. Но пальба обходилась без жертв, а за расстрелянные напитки парни исправно платили Мику по утрам.

Но еще худшая репутация, чем у Мика, была у его супруги Долорес. Красавица-мексиканка с горячими черными глазами и большим подвижным ртом слыла не только бывшей певичкой и вообще особой сомнительного поведения. Такое в городке могли и простить, если после замужества девушка остепенялась. Но Долорес однажды, когда в салуне появился чужак, не понявший правил ежевечерней игры и наставивший свой револьвер на безмятежно протиравшего стаканы под свист пуль Мика, вышла на галерею с ружьем. И болван только чудом отделался отстреленной половиной уха. А еще Долорес гадала на картах и на кофейной гуще. Впрочем, это только по слухам, поскольку ни одна уважающая себя женщина или девушка не призналась бы, что воспользовалась этим ее искусством.

— К Долорес, — кивнула Синди, — Мне было очень страшно, но я должна была знать наверняка. Она… Она сказала, что тебя нет в живых. И я уже повернулась, чтобы уйти. Но Долорес остановила меня. Теперь я знаю, что большая часть ее рассказов – глупые суеверия. Но тогда мне было важно только одно. Она сказала, что я смогу найти тебя. «Иди по следу», — вот ее слова, — «Иди по кровавому следу, и он приведет тебя прямо в пасть чудовища». А потом она рассмеялась, и это был такой страшный смех, что я стремглав бросилась домой.

— Она ошиблась, — угрюмо произнес Крис, — я не оставил следа.

— Я знаю, — Синди легонько сжала его руку, — три дня я ждала новостей. Но все было спокойно. И все-таки я решила найти тебя. Я подумала, что если ты и вправду стал тем, о ком говорила Долорес, то попытаешься добраться до Амарилло. В большом городе легче затеряться.

Крис поглядел на нее со смесью восхищения и уважения. Девушка, никогда не читавшая ни готических романов, ни мрачных сказок, рассудила верно. Впрочем, он вспомнил, что Синди вообще вряд ли что-то читала до своего отъезда с фермы, кроме молитвенника.

— Я собрала вещи, ночью пробралась на конюшню, оседлала Муху, свою кобылу, и уехала. Сначала я свернула на юг, чтобы меня искали у границы. Потом сделала круг, вернулась по руслу ручья и долго скакала вдоль дороги, чтобы не оставить следов. Деньги у меня были, я собрала их еще раньше, до того…

— Ты куда-то собиралась? – Крис так удивился, что замер на месте, и Синди, споткнувшись от неожиданности, чуть не упала в его объятия.

— Я знала, что отец тебе откажет, — прошептала она, заливаясь румянцем, — и решила, что, если ты захочешь, мы можем сбежать. Я не сомневалась, что ты поступишь со мной честно.