Операция "Рагнарёк"

Журавлёв Андрей Юрьевич

Сегодня на нем был странный костюм. Вызывающе дешевый и неприлично броский. Тускло золотая синтетика, по воротнику и карманам отделанная искусственным бархатом. Даже на стройной фигуре Шемета костюм сидел отвратительно, и сразу бросалось в глаза, что куплен он в магазине готового платья. В том, что это осознанный выбор, который что-то должен означать, сомнения не было. К тому же, костюм показался ей смутно знакомым, и Рыжая, пытаясь вспомнить, где она видела нечто похожее, телевизор выключать не стала.

На экране мелькнул знакомый ей по присланным Делией фотографиям

новый Принц Нью-Йорка, Картер Вандервейден, одетый безукоризненно и явно пытающийся скрыть отвращение от зрелища, которое представляет собой герой передачи. Рядом с ним – ослепительная в алом платье Иветт, примоген Тореадор и продюсер группы Фьялара. Снова Шемет, отвечающий на идиотский вопрос ведущей о возможности дружбы между мужчиной и женщиной. Хорошенькая графиня Шемет, в строгом платье и маленькой шляпке – образец добропорядочности и семейного уюта. Снова Шемет, и вопрос о…

Вот тут Рыжая, наконец, сообразила, что это за передача. «Игра с огнем». Участник обязывался честно отвечать на любые вопросы ведущей. Но мог, при желании, отказаться отвечать вообще. В этом случае он проигрывал. О том, что безумие Шемета – игры любого рода, Рыжая была наслышана. Но самой «пикантной» частью игры, по мнению организаторов, было присутствие на передаче друзей и близких вопрошаемого. А вопросы, по нарастающей, становились все более личными и провокационными.

Два события произошли одновременно. Во-первых, Рыжая вспомнила костюм. Малькольм МакДауэлл в старом фильме «О, счастливчик». Туповатый и наивный вечно улыбающийся комми, готовый продать кому угодно что попало и попадающий в мясорубку гнусных реалий современного мира, начисто стирающую с его обаятельно-глупого лица счастливую беспочвенную улыбку. Все стало на свои места. Вызов предназначался Картеру. Если уж Шемету было велено разыгрывать из себя идиота, он собирался делать это напоказ.

Во-вторых, после вопросов о том, изменял ли он жене, на который всего месяц женатый Войцех бесстрастно ответил «нет», и приветствует ли он эксперименты в постели, после ответа «да» на который камера крупным планом показала залившуюся краской Мелисенту, последовал вопрос, от которого передернуло даже не особо стыдливую Кэрол.

— Мистер Шемет, — с акульей улыбкой произнесла ведущая, — приходилось ли вам когда-нибудь платить за услуги сексуального характера?

Камера снова ухватилась за девочку в шляпке. Она вздрогнула, как от удара, но немедленно взяла себя в руки и только сжатые губы и распахнутые до предела невозможно синие глаза говорили о том, что она ждет ответа, как никто в студии.

— Да, — ледяным голосом ответил Шемет, — приходилось. Если ваш следующий вопрос о том, приходилось ли мне брать женщину без ее согласия – ответ «нет».

С этими словами Войцех поднялся с места так резко, что стоявший рядом с ним маленький круглый столик отлетел на несколько метров, и, срывая по пути с лацкана микрофон, направился к выходу из студии.

Камеры заметались. В кадре мелькнуло гневное лицо Картера и улыбающаяся Иветт, что-то нашептывающая и успокоительно похлопывающая Принца по руке.

И, конечно, вскочившая с места Мелисента, бросившаяся вдогонку.

Кто-то из операторов, подхватив портативную камеру, выскочил за кулисы, и на экране в полутьме показался Войцех, ссутулившийся, спрятавший лицо в плечо жены, которая говорила что-то очень тихо ему на ухо, одной рукой обхватив его вздрагивающую спину, другой поглаживая непокорные золотистые завитки.

После чего экран словно взорвался. Похоже, кто-то, выбежавший вслед за оператором, грохнул камеру об пол. Пошла реклама.

Рыжая, наконец, выключила телевизор.

— Доигрался, — процедила она сквозь зубы.

После всего случившегося нестерпимо хотелось вымыться.

До душа она так и не добралась. Зазвонил телефон, номер которого знал едва ли десяток человек, причем на данный момент ее жизни половина из них людьми не были. Задыхающийся – при том, что дышать ему не полагалось, – от ярости Крис, не поздоровавшись, прорычал в трубку:

— Ты это видела?

Почему-то у него и сомнений не возникло в том, что Рыжая, против обыкновения, посмотрела идиотскую передачу. Как и у нее в том, что именно о ней он и говорит.

— Это ты разбил камеру?

— Лучше бы я пару голов разбил! – рявкнул Крис. — Но тогда от меня пользы был бы ноль. Подлый мерзавец!

— Он знал, на что шел, — возразила Рыжая, — но мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Подлый мерзавец Вандервейден! – наконец, полностью выдохнул Крис. – С его подлыми политическими методами. А Иветт? Она заявила Картеру, что пикантный скандал только на пользу. Так что шоу должно продолжиться.

Крис затих, и Кэрол молча держала трубку, чувствуя, что ему нужно время, чтобы успокоиться.

— Картер прав, конечно, — обреченным голосом произнес Крис, — нам сейчас любая реклама по цене крови. Но… Одно дело понимать командира, посылающего солдат на пулеметы, и другое, когда один из них – твой друг.

— Ну, знаешь, — возмутилась Рыжая, — это уже не грудью на амбразуру, а мордой в дерьмо.

— Адвокаты разницы не знают. Но ты права.

— Я могу чем-то помочь? – спросила Кэрол, пытаясь прикинуть варианты.

— Выдерни Шемета туда, где эти кровопийцы до него не доберутся. Если ему не придется их на хрен посылать, Картер будет недоволен, но прямо приказывать остаться на линии огня не станет.

— А сам Шемет? Жаль парня, но помогать ему против его желания – глупо.

— Да при чем тут Шемет? – взвился Крис. – Его тошнит от всего этого, но он прекрасно понимает, что такое приказ и дисциплина. Девочку надо вытаскивать. А она без него никуда не уедет.

— Ее, вроде, никто не заставляет принимать в этом участие,— заметила Рыжая.

— Ты ее не знаешь, — вздохнул Крис, — она не станет у Войцеха за спиной отсиживаться. А ей сейчас в драку лезть нельзя. Ни в каком смысле. Может, ты ему командировку куда-нибудь организуешь? Или повестку… Хотя нет, армия теперь контрактная… Нужно, чтобы его затребовал кто-то, кому Вандервейден не решится отказать.