Операция «Снегопад»
Шрифт:
Продолжая внимательно следить за перемещениями Рашидова, Константин напряг память. Что и где он читал о ножах? Помимо общих сведений, которые получает каждый курсант военного училища?..
В голову лезла сплошная эзотерика. В последнее время он действительно ничего, кроме эзотерических трактатов, не читал — вред один от этого хобби.
…Ножей в эзотерике полно. Это и ритуальный предмет. Это и церемониальный атрибут. Только вот о практическом применении ни слова…
…Практическое применение? Может быть, дон Хуан? Мексика, Карлос Кастанеда…
…Да, что-то такое
«Корень высох и сморщился, и складки коры широко отставали и топорщились. Дон Хуан положил корень к себе на колени, открыл сумку и вынул короткий зазубренный нож.
— Эта часть для головы, — сказал он и сделал первый надрез у хвоста корня, который в перевернутом виде напоминал человека с расставленными ногами. — Эта — для сердца, — сказал он и надрезал корень там, где „ноги" соединялись.
Затем он обрезал концы корня. И медленно и терпеливо вырезал фигурку человека».
И вот оказывается, на что способна человеческая память. Сочетание «дон Хуан» вызвало ассоциацию с Латинской Америкой, Латинская Америка — бой на навахах, бой на навахах, о технологии которого Громов когда-то давным-давно читал, напомнил один стишок…
Малость отступив для вида, Пончо я с руки сронил; Только на него ступил Новичок в задоре пылком, Дернул я что было сил, Он и грянулся затылком [36] .
Грянулся затылком… Грянулся затылком… А ведь это, пожалуй, идея!
36
Фрагмент из «Мартина Фьерро», стихотворного эпоса аргентинского поэта Эрнандеса.
Рашидов сделал еще один выпад и снова порезал куртку. Казалось, он забавляется с Громовым, как кошка с мышкой.
— Давай же, майор! Покажи, на что ты способен ради веры!
Громов поднял левую, свободную от ножа, руку и начал расстегивать куртку…
Как оказалось, стрелял Вадим. Он стоял, широко расставив ноги, и поливал из «Бизона» быстро приближающихся солдат.
— Идиот! — крикнул Роман, прыгая на своего «ветерана» и толкая его в снег.
К счастью, Вадим ни в кого не попал: бойцы залегли, удобно расположившись между сугробами, и открыли ответную стрельбу из автоматов. Пришлось залечь и команде Романа. Лукашевич сразу пополз к Зое с явным намерением прикрыть ее.
— Позаботьтесь лучше о себе, — посоветовала Зоя, угадав его настрой.
Она вытащила из-за пазухи свой «Клин» и сняла пистолет-пулемет с предохранителя.
На несколько секунд пальба утихла.
— Братцы! — воззвал Роман в пространство, адресуя свои слова к залегшим в двух десятках метров солдатам. — Не стреляйте в нас! Мы свои! Я — майор Прохоров. Меня тут каждая собака знает. А со мной два ветерана и старший лейтенант Лукашевич с базы на Рыбачьем! Мы к начштаба по делу пришли, а нас не пускают! Теперь вот и вы стрелять начали. Да разве ж так можно, братцы?..
За
Лукашевич оставил Зою, которая действительно могла постоять за себя, не прибегая к помощи мужской части населения, и подполз к Роману.
— Какие будут предложения? Ни на КДП, ни в штаб нам не прорваться.
— Сам знаю, — огрызнулся бородач. — Что это? — внезапно вскинулся он.
Оба услышали равномерный нарастающий гул.
— Транспорт на посадку заходит, — довольно быстро определил Лукашевич.
Услышали гул и солдаты авиаполка. Они прекратили стрелять и тоже задрали головы вверх. Шум двигателей усиливался, и тут низко нависшие облака продавила тяжелая туша военно-транспортного самолета. Его экипаж явно намеревался совершить посадку, но в последний момент почему-то отказался от этой затеи и снова набрал высоту, уходя в разворот.
Рискуя получить пулю в лоб, Лукашевич встал во весь рост, силясь разглядеть, что происходит на ВПП. И он увидел. На полосу, мешая посадке, выползали одна за другой снегоуборочные машины.
— Они не дают ему сесть, — проинформировал Романа Лукашевич, плюхаясь на живот. — Почему-то они не дают ему сесть…
— На полосе машины! — нервно сообщил командир экипажа военно-транспортного самолета «АН-12». — Прекращаю заход на посадку.
Самолет резко задрал нос.
— Ну, суки! — изумился авиационный полковник. — Это уже ни в какие ворота не лезет!
Он обернулся к противовоздушному полковнику за советом. Тот сложил ладони вместе, а потом раскрыл их — более чем красноречивый жест.
— Десантируемся! — распорядился авиационный полковник. — Открывайте люк, ребята!
— Наши! — крикнул Роман, и в голосе его звучал истинный восторг. — Наши парашютируются! Молодец Зартайский! Успел!..
В небе над аэродромом авиаполка «Заполярье» разворачивались белые купола десятков парашютов.
— Очень интересно, — сказал Рашидов. — Ты что-то затеял, майор?
Громов закончил расстегивать куртку. Оставалось самое сложное — снять ее так, чтобы Руслан не сумел воспользоваться его временной беспомощностью. Константин не придумал ничего лучше, как начать пятиться. При этом он свел руки перед собой и дернул себя за рукав, вытаскивая левую, свободную руку.
Кажется, опытный в этих делах Рашидов понял, что собирается сделать Константин. Он молча, без подначек и оскорблений, ринулся вперед, и тогда Громов, который явно не успевал выбраться из куртки, отбросил нож и перекинул подол куртки над головой, накрывая и себя, и Руслана. Проткнув кожу, нож Рашидова увяз в подкладке. И Константин, и Руслан повалились на снег.