Операция "Толкинит", или Особенности национальной контрразведки

Багдерина Светлана Анатольевна

Рука Грандуэля метнулась к колчану — но как бы ни был проворен эльф, человеку оставалось лишь нажать на спусковой крючок. Мир замер, время остановилось, крючок подался, глаза фейри расширились в ожидании конца…

И вдруг с неба на бандита спикировал то ли маленький самолет, то ли огромная птица, и ударила ногой по трубе. Из жерла ее вырвалось пламя, на обочине в нескольких шагах от машины с оглушительным грохотом взметнулся столб земли, и бандит кубарем покатился по асфальту. Сверху его накрыла волна битого стекла. И не успел он ничего понять, как в ногу ему вонзилась стрела, у самой головы остановился мотоцикл, двое сумасшедших соскочили на землю, наставили на него включенную

бензопилу и заряженный лук, и предложили новую тему для раздумья: сдаться одним куском и сразу, или несколькими в виде канапе с индивидуальными зубочистками для каждого — но попозже.

Подвывая от страха и боли, главарь — к некоторому сожалению фейри — мгновенно выбрал первый вариант и даже предоставил наручники.

Когда фейри вытягивали из джинсов бандита ремень на турникет, сзади донесся шум моторов. Обернувшись — лук и пила готовы к бою — они увидели, что из-за поворота выскочила пара легковушек и с десяток мотоциклов. За рулем переднего сидел Шурка, в коляске — дядя Миша с бензопилой в руках, а за ними…

— Страж?!.. — Галин опустил заглохшую пилу и открыл рот, а приглядевшись, пожалел, что анатомия гномов не позволяет открывать рот еще шире. — Но ты же?.. Я же тебя… на станции… топором…

Милиционер, кривя в усмешке тонкие губы, соскочил на землю, и почти моментально к нему с радостным гомоном присоединились остальные. Хмуро бурча и подталкивая стволом ружья беглых угонщиков, из леса вышел лесник Ляксеич. А с чистого неба, сделав круг почета над почтенным собранием, спустилась то ли птица, то ли самолет, и оказалась при ближайшем рассмотрении бабкой Яблоко на метле — и Сеткинсом в роли стрелка-радиста.

— Давайте знакомиться, что ли, — выступила из толпы, улыбаясь, как суперзвезда на обложке журнала, тощая продавщичка. — Кикимора.

— Баба-яга, — подмигнула баба Яблоко.

— Леший, — представился Ляксеич.

— Кощей Бессмертный, — хмыкнул милиционер.

— Но что это значит?.. Кто?.. Бессмертных не бывает ведь?.. — понимая, что упускают что-то очень важное, растерянно переглянулись эльф и гном — и тут на помощь им пришел Сеткинс.

Растолкав локтями толпу, он вынырнул вперед и затараторил с горящими от возбуждения глазами:

— Мне дядя Костя всё рассказал! Милиционер! Четыре года назад учительница, Василиса Наумовна, установила контакт с местными фейри — вот с ними, да, и с другими еще! — и пригласила их жить среди людей! И они согласились, вернулись на свои места, покинутые несколько сотен лет назад — и с тех пор люди и фейри дружат! Лешие следят, чтобы не было пожаров, водяные — берегут от наводнений, баба-яга вызывает дождь в засуху и лечит людей и скотину- ближайший медпункт-то в Чукавинках, а животного лекаря в Афанасьевской уже лет пятнадцать нету! А на золото дяди Кощея вся эта техника и была куплена! А еще он за порядком следит — его хулиганы ой как боятся! И про нас я ему всё рассказал!

— Так что, добро пожаловать… туристы, — подмигнула бабка Яблоко и кивнула Кощею: — Собирай, Константиныч, своих хануриков, грузи в самосвал, да возвращаться пора: у нас свадьба, между прочим, не догуляна!

* * *

Провожать фейри к месту отбытия приехало полдеревни. У расщепленного молнией дуба — ориентира для мага, открывающего портал, столпились дядя Миша с родней — старой и новой, Ляксеич, баба-яга, Кощей, кикимора, Василиса Наумовна, все мужики, участвовавшие вчера в погоне, все приятели хоббита со скотного двора и их родственники. Смущенные таким вниманием фейри стояли, обвешанные гостинцами — связками сушеных грибов, вяленых лещей, сетками, пузатыми от банок с вареньем и медом и бутылей с наливками на все буквы алфавита

не только русского, но и эльфийского, гномьего и хоббитского языков. Галин, не выпуская из рук пилу, в который раз то сбивчиво извинялся перед Кощеем за инцидент на станции, то уточнял у Шурика отличие комбинированной передачи от вариаторной. Грандуэль молча изучал опавшие листья под ногами — лицом к лицу с так же безмолвно опустившей глаза Василисой. Сеткинс, путая термины и пропуская слова, записывал под диктовку Вари и ее друзей правила футбола, перечитывал вслух и смеялся вместе с ними — неестественно громко и, казалось, вымученно.

— Глядите, началось! — воскликнула кикимора, и все посмотрели туда, куда указывал ее тонкий палец, унизанный кольцами.

Вертикальная линия прорезала залитую бледным солнечным светом поляну и стала расширяться — сначала до худосочного параллелепипеда, потом до упитанного квадрата — да в таком положении и застыла.

Грандуэль сжал в ниточку губы, выдохнул и скомандовал:

— Пора. Долго держать они его не будут.

Хоббит и гном подняли гостинцы, шагнули к порталу, оглянулись — и увидели, что их друг не тронулся с места.

— Эй, ты чего? — непонимающе сдвинул брови Галин. — Долго держать они его не будут, ты ж сам сказал!

— Поэтому спешите, и передавайте привет всем, кто меня вспомнит, — бесстрастно ответил эльф. — А я остаюсь.

— Что?! — возмутился Сеткинс. — Он остается? А нам пора? А если я тоже не хочу уходить?!

— А меня ты спросил, командир, хочу здесь остаться

я

, или не хочу?! — сердито воскликнул гном.

— Спрашиваю, — губы Грандуэля дрогнули в невольной улыбке.

— Отвечаю! Я остаюсь! И утащить меня отсюда ты сможешь только… только… только через мой труп! — и Галин решительно опустил на жухлую траву кошелку с подарками.

— Но если никто из нас не вернется, Файл и Совет пришлют других! — развел руками эльф.

— Ха! А что?! Пусть присылают! Работы и приключений здесь хватит на всех — а то в Среднеземье давненько уже стало скучно! — озорно подмигнул хоббит, подпрыгнул, восторженно ухнул, вприпрыжку бросился к Варе и упал перед ней на одно колено: — Не изволит ли очаровательная барышня — укротительница бешеных быков посетить в моей скромной, но обаятельной компании субботнюю дискотеку?

— Механиком к нам хочешь, Галин? — смущенно выступил из толпы Шурик. — Мы тебя быстро всему научим. Ты мужик рукастый, у нас таких уважают.

— Гранд… а было бы здорово, согласись ты стать председателем колхоза… — опустила глаза Василиса.

И все желания, загаданные в этот день вслух или тайно в душе, сбылись: ведь Осен

и

ны — это не только пора, когда ткань между мирами не толще осенней паутинки, но и дни, когда сбываются хорошие желания.

* * *

Полковник Файл, заложив руки за спину, расхаживал по залу совещаний, и головы господ офицеров поворачивались за ним, как головки подсолнухов за солнцем. Но не солнце, а тучу, хмурую, готовую взорваться молниями и градом, напоминал сейчас полковник.

— …в назначенное время разведгруппа в точку подбора не явилась, — в такт тяжелым, как отдаленные удары грома, шагам говорил Файл, — что наводит на крайне неприятные мысли.

— Об их гибели? — нервно предположил ученый.

— О гибели средств, потраченных на их подготовку. Но самое главное — добытых разведданных! — отрезал Файл и обвиняюще уставился на Ридера. — Ваш хваленый супердесант, проходящий сквозь радары и границы, как вода сквозь песок…