Операция «Вирус»
Шрифт:
Пирог удался на славу. Да и вино из обширного погреба было неплохим. Джон и Маргарет сами не заметили, как оказались в постели. В этом доме с ними такое случалось нередко. Сказывались годы жизни в крохотной комнатенке в Куполе, с тонкими, почему-то считающимися звуконепроницаемыми стенками. Они словно вернулись в медовый месяц.
— Джон, — позвала Маргарет. — Не спи.
— Я не сплю, — откликнулся он.
Ленивое течение дремы выносило Джона на стрежень. Плакучая ива полоскала зеленые волосы в прибрежном омуте. В камыше вопросительным знаком изогнулась цапля, прильнувшая клювом к груди. Тучи мошки резвились в прохладном воздухе…
— Нет, ты спишь, — сказала цапля. — Бессовестный…
— А! Что? — вскинулся Джон. — Что случилось, Мардж?
— Ничего, —
— Ага, слушаю…
Джон потянулся к тумбочке, где у него лежала трубка. Много лет назад бросивший курить, чтобы попасть в группу кандидатов на работу в марсианской колонии, в доме Джон снова вспомнил о давней привычке. А может, привычка нашла его. Во всяком случае, однажды он обнаружил самшитовую трубку и целый мешок табака — превосходного английского кнастера. И не удивился. Не хотелось уже удивляться.
— Мы не выберемся отсюда? — спросила Маргарет, дождавшись, пока он раскурит трубку.
— Ну что ты такое говоришь, Мардж… Рано или поздно люди Воронихина нас обнаружат. Ты же знаешь, у них приказ — ни одного пропавшего без вести. Помнишь, как долго искали группу Жанэ?
— Помню, — отозвалась Маргарет. — Три недели… Только мы уже прожили здесь в десять раз больше.
— Ну да, ну конечно, — смешался Джон. — Но ведь дом не иголка. Его обязательно обнаружат. А мы подождем. С комфортом. У нас же здесь полно всего, даже слишком…
— Да, слишком, — эхом откликнулась Маргарет. — Но все же кое-чего не хватает…
— Ну, стоит только пожелать, — проговорил Джон, — и дом…
— Я не хочу ЭТОГО от дома, Джонни, — сказала она. — Я хочу это от тебя!
— Боже мой, Мардж! — Джон подскочил. — Так ты о?..
— Разумеется, о ребенке, мистер Ньюкомб, — рассмеялась Маргарет. — Какой же вы все-таки тупица.
— Подожди, Маргарет, — сказал он. — Ты уверена? Мы ведь все еще на Марсе. А это малопригодная для рождения детей планета.
— Ты же сам говоришь, что дом даст нам все, — возразила она. — А значит, он даст все и для нашего ребенка.
— Да, но сама рассуди, — сказал Джон. — Каково ему будет расти в четырех стенах? Смотреть в окно и видеть веселенький пейзажик. И не иметь ни малейшей возможности оказаться за пределами дома,
— Не знаю, Джонни, — сказала Маргарет. — Придумай что-нибудь… В конце концов, ты мужчина, глава семьи… И потом, ты так горячо веришь в спасательную команду.
— Воображаю, что скажет Воронихин, — пробормотал Джон, — когда узнает, что его полку прибыло…
— Он обрадуется, — сказала Маргарет, — когда узнает, что можно переселить колонию сюда. Ведь места в доме хватит на всех…
— Пожалуй, — буркнул Джон.
— Но пока они будут нас искать, мы должны обзавестись ребенком, — заключила она. — Иначе я сойду с ума.
— Хорошо, Мардж, — сказал он, вставая с постели. — Только дай мне время все обдумать. Это серьезный шаг. Весьма серьезный.
Джон захлопнул книгу. Невидящим взглядом уставился в окно. Он нашел наконец-то ответ. И теперь сожалел о том, что искал его. Марсиане, достигнув всего на свете, усовершенствовав себя и свой мир до невозможных пределов, затосковали. Черной тоской безысходности. Они устали от прогресса, от культуры, от беспечной жизни, но больше всего они устали от самих себя. И тогда великий зодчий, чье имя с общемарсианского переводится как Отвернувшийся-от-Звезд, объявил, что построит каждому дом, исполняющий любые желания. В таком доме можно жить семьями, или с друзьями, или в одиночку, как угодно, но главное, только в таком доме можно спастись от самого себя. Ведь любые желания исполняются. И такие дома были построены. И марсиане заперлись в них. А может быть, дома сами их заперли. Как бы то ни было, улицы марсианских селений опустели. Смолкли детские голоса во дворах, из кофеен и баров пропали судачащие старики, домохозяйки не обменивались рецептами, их мужья не съезжались на охоту, а молодежь не танцевала до утра. Все то, что создавало мощь и величие марсианской цивилизации, постепенно пришло в упадок. Ведь дома обеспечивали
Этот дом выжил. Выжил, потому что сумел приспособиться. Он не хотел исчезать. Слишком много в него было вложено ума, таланта и хитроумной техники. Этот дом Отвернувшийся-от-Звезд предназначал для себя. Он собирался войти в него последним. Но не вошел. Когда великий зодчий осознал масштабы беды, у него осталось только одно желание. Чтобы исполнить его, Отвернувшийся-от-Звезд не нуждался в услугах собственного творения. Он застрелился на пороге своего чудо-дома. И никто не пришел, чтобы смежить ему веки. Некому было приходить. И великий зодчий смотрел невидящими глазами на звезды, от которых он отвернулся. Смотрел до тех пор, пока птицы не выклевали эти глаза. И дом остался ждать хозяина. Он был не прочнее других, но он был умнее. Он придумал единственный надежный способ избегать природных катастроф.
Что это за способ, в книге сказано не было. Джон не стал ломать себе голову. В конце концов, его это устраивало. Это означало, что дом достаточно надежен, чтобы они с Маргарет могли позволить себе ребенка. Честно говоря, они уже позволили. Жена не стала ждать, пока он примет решение. Джон и сам не помнил, как это случилось, но округлившийся живот Маргарет был красноречивее любых уверений. Оставалась одна загвоздка. Непонятно было, кто написал эту книгу, если все марсиане погибли? Может быть, в дом все-таки кто-то вошел и жил здесь до самой смерти? От этой мысли Джону стало неуютно, словно призрак давно истлевшего марсианина вдруг появился у него за плечом. Джон поспешно встал из-за стола и направился в гостиную, где Маргарет вязала крохотные смешные пинетки. Джон присел рядом, обнял жену, погладил живот, выпирающий под халатом. Маргарет, не отвлекаясь от вязания, поцеловала его в небритую щеку.
— Дикобраз, — пробурчала она. — Погряз в своих книгах по уши. Бриться перестал.
— Как малыш? — спросил он.
— Толкается, — улыбнулась Маргарет. — Испинал всю… Знаешь, я придумала такую симпатичную кроватку малютке, что ах! Надеюсь, наш милый домик сумеет ее сочинить?
— Набросай чертежик, — проговорил Джон. — Я сам ее сделаю. Надоело сидеть сложа руки, я все-таки инженер… Постой, как ты сказала?..
— Я сказала, что придумала замечательную кроватку…
— Нет, — перебил ее Джон. — Ты что-то сказала про дом!
— А, ну да, — кивнула Маргарет. — Я сказала, что надеюсь на то, что дом сможет ее сочинить, как сочинял до сих пор все необходимое… А в чем дело?
— Ты гений, Мардж!
Джон поцеловал жену в шею и выбежал из гостиной. В кабинете он вновь схватил прочитанную книгу. Взглянул на титульный лист. Пестренький марсианский шрифт медленно, как бы нехотя стал превращаться в латиницу. Теперь Джон мог видеть, как это происходит, но сейчас ему были неинтересны метаморфозы марсианских иероглифов. «Го…во… ряща…я кн…и…га» — появилось на титуле. Джона колотила нервная дрожь, когда он, перебросив три сотни страниц, добрался до самых последних — чистых, как первый снег. Схватил золотое перо с неиссякающими чернилами и вывел: