Операция
Шрифт:
– Кто меня ждёт? Никто меня здесь не ждёт! Видишь, никого нет.
– Не может быть. Я уверен, должен быть здесь.
– Слава, может тебе делать нечего, а у меня дел полно.
Мусин вышел из своего укрытия. Поведайко громко закричал:
– Я же говорил, он здесь. Не мог он не прийти. Знаешь, сколько он земли перелопатил, что б тебя увидеть?!!
– Подкоп, что ли делал?
– Он сам расскажет. Ну ладно, мне пора, вы тут воркуйте, я пошёл, - и лейтенант исчез.
Алла обратилась к Мусину:
– Говори быстрее, что хотел и я пойду, мне некогда.
– Быстро не могу. Если некогда, иди.
– Странно. Зачем тогда позвал? Ты что, не можешь
– Не могу. Девушке это надо объяснять долго.
– А почему в двух словах нельзя?
– Если я в двух словах скажу, что мне от тебя нужно, ты обидишься и дашь мне по морде, а мне этого не хочется.
Алла засмеялась, прижав кулачок к губам:
– Не хочется по морде, или не хочется, что бы я обиделась?
– Иди, ты же спешишь, - Мусин повернулся, что бы уйти. Алла задержала его:
– Подожди. Не обижайся. Мне правда некогда. Все наши зал убирают, а я тут... Мы в восемь закрываем, приходи, поговорим, прогуляемся. Сможешь прийти?
– Конечно смогу. В восемь буду у курсантского выхода, в беседке.
– Мусин с трудом сохранял невозмутимый вид и мужскую солидность. На самом деле ему хотелось взвиться выше вот этих тополей.
Нравы в те времена были таковы, что девушка не могла надолго уединяться с юношей. Это считалось неприличным. Коммунистическая партия и комсомол строго следили за моральным обликом советских граждан. Нельзя было обниматься в общественном месте, это называлось аморальным поведением, за которое была предусмотрена административная ответственность, а так же ответственность по партийной или комсомольской линии. Про поцелуй вообще разговора не было, прилюдно это могли сделать только супруги и то, бесстрастно, в щёчку. Парочки, конечно гуляли, но "на пионерском расстоянии", как тогда говорили. Обнимались и целовались только в укромных уголках, если кто увидит, - это был стыд и позор. Молодой человек мог пройти с девушкой, обняв её за плечи или положив руку на талию, только после того как сделал ей предложение, а девушка ответила согласием. Если такую вольность допускали молодые люди, не считавшиеся женихом и невестой, девушка рисковала заработать репутацию девицы лёгкого поведения, а парень мог быть вызван на заседание комитета комсомола за недостойное поведение.
Когда Алла скрылась в дверях столовой, курсант скачками помчался в казарму. Он хотел доложить Бородину, что прибыл, но тот уже спал. Вообще, почти все спали. Значит вечерней проверки не будет, - чудеса! Он взял книгу и сел на крыльце казармы. Книгу он так и не открыл, просто смотрел куда-то вдаль, каждую минуту глядя на часы.
7
На следующий день, в субботу, с курсантами по плану должны проводить наземную подготовку штурманы эскадрилий. Занятия рассчитаны на половину дня, далее после тринадцати часов, постоянный состав убывает на выходные, на базу. Лётчики-инструкторы дали задание курсантам на самоподготовку на все выходные. В основном это касалось оформления документации, которой оказалось неожиданно очень много. Затем, приказав курсантам ждать штурмана эскадрильи в методическом классе, лётчики побежали к крытому грузовику, который подъехал к общежитию лётного состава. В кабине, рядом с водителем сидел начальник лагеря, подполковник Алимов. Не смотря на то, что было предложено послать в посёлок по одному представителю от каждого авиационного звена, в машину набились почти все лётчики двух эскадрилий. У каждого вдруг обозначились срочные дела в районном центре.
Курсанты ждали начала занятий на лавочке возле методического домика, греясь на солнышке. Старшина эскадрильи пошёл доложить
Штурмана эскадрильи, майора Губанова курсанты с первого дня знакомства называли не иначе, как "таможня". Он действительно был очень похож и фигурой, и лицом, и манерой поведения на начальника таможни Павла Верещагина, а точнее на актёра Павла Луспекаева в его роли, из фильма "Белое солнце пустыни".
Солнышко пригревало, курсанты наслаждались этим ласковым теплом. Мусин толкнул вбок своего друга Евсюткина и сунул ему в руку пирожок:
– На, и помни мою доброту. Сам не съел, тебе оставил.
– Откуда?
– Алла дала. У нас теперь в столовой свой человек.
– В столовой такие не дают.
– Точно. Это она дома испекла. Я её вчера домой провожал, она мне два пирожка дала на прощанье. Она рядом живёт. Вон видишь, дом с красной крышей, а за ним её дом.
– Ну, ты даёшь. Это же самоволка. Тебе одного окопа мало?
– Да что окоп? Надо будет - выкопаем. Она того стоит. Интересная девчонка, я раньше таких не встречал. Ты заметил, у неё греческий профиль?
Все, сидевшие на лавочке, с интересом прислушивались. Курсант Шабанов, чеченец из Грозного, не выдержал, вмешался в разговор:
– И как он, этот греческий профиль на ощупь?
– Вот только не надо своими лапами...
– Да ладно, давай рассказывай!
– Джентельмены о поцелуях не рассказывают. Да и рассказывать-то нечего. Просто проводил до дому и всё. Постояли пять минут, она сказала, что попросит отца сделать лавочку у калитки, будем слушать соловья в мае, их тут много.
– Ты давай не крути, раньше ты интереснее рассказывал.
– Раньше я не был джентельменом.
Евсюткин, дожёвывая пирожок, с интересом посмотрел на своего друга. Внешне он был тот же, но что-то в нём изменилось.
В это время подошёл старший сержант Бородин:
– Плохие новости. Таможня срочно уехал, дома что-то случилось, занятия будет проводить майор Гордиенко. Зачёт сдавать тоже ему. Он уже идёт.
Курсанты поникли. Гордиенко очень строгий. С ним не пошутишь. Надо настраиваться на серьёзный лад. Все встали и пошли в класс, расселись по местам, стали доставать конспекты, карандаши, линейки. Через некоторое время вошёл майор Гордиенко. Бородин скомандовал:
– Смирно! Товарищ майор, курсанты четвёртой авиационной...
Гордиенко прервал его:
– Вольно, садитесь.
– и жестом указал Бородину, - ты тоже садись на место:
– Значит так, я не собираюсь повторять то, что вы должны были изучить в УЛО. Мы будем разбирать только те моменты, которые касаются конкретного аэродрома, с которого придётся летать. Я расскажу вам о пилотажных зонах и ориентирах при полёте по кругу. Так же покажу на карте основные ориентиры всего района полётов. В течение ближайших нескольких дней каждый из вас должен выучить их наизусть. Ни один из вас не сядет в самолёт, пока не убедит нас в том, что он хорошо знает район полётов. Вы должны будете по памяти нарисовать вот эту карту, всю с малейшими подробностями, - он поднял над столом лист карты масштаба один к пяти километрам.
Тут раздался негромкий стук в дверь. В класс заглянул комендант лагеря, майор Сердюк.
– Выйди на секунду, - обратился он к Гордиенко.
Курсанты в окно выдели, что комендант что-то спокойно и обстоятельно рассказывал, а замкомэска упёрся взглядом в землю, внимательно слушал, держа руки в карманах. Затем Гордиенко кивнул, сказал пару слов и пошёл в класс, уже в дверях крикнул:
– Всё нормально, Демидыч, держи меня в курсе.
– И уже для курсантов:
– Продолжим. На чём мы остановились?