Шрифт:
Предисловие
«Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство»
Михаил Салтыков–Щедрин
Это наш второй публицистический очерк. Первый называется «Интервенция».
Сейчас многие военные эксперты полагают, что после окончания Специальной военной операции возникнет так называемая «оперативная пауза». Само академическое определение «оперативной паузы» мы давать не будем, потому что нам важен смысл этого понятия, а не его точное
Когда говорят о такой паузе, в большинстве случаев подразумевают относительно мирный промежуток времени между датой окончания Специальной военной операции и началом других боевых действий с кем-либо, где-либо, в какой-либо форме.
Мало кто сейчас может сказать, когда начнётся и чем закончится этот момент, сколько он продлится.
Мы имеем своё мнение и выскажем его позднее. В начале нам важнее подумать над тем, как и чем заполнится «оперативная пауза» в военном деле в России. Поскольку это дело находится в полной и абсолютной зависимости от политики, то и ее, конечно, позднее немного затронем, но только в той мере, в которой это необходимо для понимания военных проблем, которые, по нашему мнению, являются главными и неотложными.
Сначала нужно обозначить проблемы в военном деле. Обратимся к себе с вопросом:
– Почему Русская армия за три года военной операции на территории нескольких губерний бывшей Российской империи не смогла разгромить ВСУ?
Такой вопрос наверняка задаёт себе каждый военный человек во всех армиях мира.
Над ответом думают не только все действующие военнослужащие Русской армии и ВСУ, но и ныне гражданские люди, в прошлом военные.
Думаем над этим вопросом постоянно и мы – авторы. И, похоже, мы нащупали кое-что и хотим с вами поделиться.
Военная теория
Разумеется, наш ответ очень субъективный и не претендует на научность. Мы постараемся изложить его в публицистической форме, доступной для широкого круга читателей.
Начнём с банальности (извините):
– наш ответ не односложный;
– простых ответов на сложные вопросы не бывает;
– мы не будем анализировать проблемы контрбатарейной борьбы, РЭБ, РЭР, БПЛА, всех видов разведки и целеуказаний. Не станем рассуждать о том, кто виноват, почему было недостаточно того или иного вооружения или почему оно оказалось неэффективным;
– не хотим переходить на личности и соревноваться в популизме в стиле: «Это всё Шойгу виноват» или «Это во всём «Табуреткин» виноват» – такие, сякие. Те, кто ждёт от этого текста чего-то подобного, – лучше не тратьте свои деньги. Нам всё это внутриполитическое и популистское неинтересно. Для этого есть художественная литература, где автору предоставлен простор для изложения эмоций.
Всё-таки отметим, что вопрос «Кто виноват?» тоже важен, но только для политики, для понятия «справедливость» (если она вообще существует), для «возмездия» и неотвратимости наказания. Возможно, на него может ответить только сам Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами Российской Федерации – единоначальник, с помощью Следственного комитета Российской Федерации и кого-то ещё…
В любом случае мы некомпетентны, потому что на дату написания очерка так и не знаем точно, кто из членов Правительства России, начиная с 2007 года,
В своё время многие возмущались, что развитие искусственного интеллекта в России было возложено не на Минобороны России (С. Шойгу) и не на кого-то из заместителей Председателя Правительства России, а на Сбербанк России (Г. Греф). Как видим, что это более чем оправданное решение Верховного Главнокомандующего, хотя оно до сих пор неприемлемо для многих именно из-за того, что Герман Оскарович Греф отнесен ими к якобы враждебной для России идеологической партии так называемых «либералов» и поэтому врагов России. Мы так не считаем.
Прямо скажем, что, по нашему мнению, любая политическая идеология в военном деле – смерть.
Кроме того, ответ на вопрос «Кто?» не приведёт к пониманию, что нужно поменять в системе. Нам интересен ответ на вопрос, что нужно сделать, чтобы впоследствии сама система вынудила изменить теорию и практику военного дела, всю военную организацию страны.
Мы постараемся подумать вместе с вами.
По нашему мнению, всё профессиональное военное сообщество России понимает необходимость кардинальной военной реформы – очередной.
Не сомневаемся, что необходимость в скорейшей военной реформе понимает и политическое руководство страны.
Поскольку этот очерк рассчитан на широкий круг читателей, а не только на тех, кто имеет высшее военное образование, мы постараемся не злоупотреблять терминологией и определениями, позволим себе делать упрощения более понятные для большего количества людей.
Начнём с руководящих документов Вооруженных Сил России.
В качестве базы отметим, что Специальная военная операция показала, что наши Боевые уставы оказались непригодны для неё. Впрочем, оказались непригодны и боевые руководящие документы НАТО, том числе их хвалёные MDMP (которые применяются на уровне от батальона и выше) и TLP (от роты и ниже).
В первую очередь отметим, что в наших боевых документах стратегического и оперативного планирования нет такой формы ведения военных действий как «Специальная военная операция». Есть маневренная война, есть война на истощение. Военные операции бывают следующих видов: наступательные, оборонительные, контрнаступательные. В военной науке ещё много всего про ведение военных и боевых действий. Про специальную военную операцию – ничего.
Почему так получилось?
Потому что Специальная военная операция – это не для Вооруженных сил (в литературе часто называем их словом «Армия»).
Вместе с тем, термин «Специальная военная операция» есть, и он предназначен для Росгвардии, а ранее – для Внутренних войск МВД России и бывших Погранвойск ФСБ России.
Военная теоретическая мысль России не удосужилась раскрыть термин «Специальная военная операция Вооруженных сил», даже после двух (!) военных компаний на Северном Кавказе. Удовлетворились лишь тем, что обе чеченские компании назвали «Контртеррористическая операция». Кстати, так же называются действия наших Вооруженных сил, направленные на разгром противника в Курской области.