Опиус Синдромены
Шрифт:
Но не будем задерживаться на этом участке нашего с вами рассуждения и опровергнем еще одно почти историческое заключение, которое несколько затронет более углубленные эмоциональные порывы и откроет тайну бытия тогда еще умственно не созревших предков.
Речь пойдет о Клеопатре, великой царице древних нифемидов и великой королеве финидов, превратившихся в ходе истории в обыкновенных древних, порой даже не упомянутых в самой истории.
Мы приведем лишь небольшую часть из этого
...Закат был на исходе. Солнце исчезло, и в комнатах стало темно.
Женщина, разодетая очень пышно, словно на праздник, стояла у окна и ждала своей повседневной участи от горько оплакивающего свои поражения мужа, их здешнего царя.
Где-то в глубине, послышались тихие, крадущиеся шаги.
То был Антоний. Марк Антоний, так она звала его совсем по простому, если не считать, что к этому непременно прибавляла слово господин и мой повелитель.
Это повеление - длилось уже больше десяти лет. За это время Клеопатра не раз прокляла себя и не раз желала покончить с жизнью раз и навсегда.
Но время и дань уважения к своему народу не давали такой возможности. И приходилось терпеть.
Персы пытались домагаться ее земель, но умелая рука верного ей полководца постоянно сдерживала их натиск.
Финикийцы было подняли головы, и тут их настигла карающая рука правосудия. Но не все было гладко и у нее среди своих землян.
То и дело вспыхивали восстания, а рабы пытались поднять головы.
И все это легло на плечи ее бедного хрупкого тела такой невыносимо тяжкой ношей, что она сама даже порой прогибалась под нею, и часто стояла потупивши свой взор вниз.
Но сейчас, ожидая приближения своего очередного мужа, она была ровна, как никогда.
Ветер слегка обдувал ее волосы, приподнимая наброшенную на голову прозрачную ткань, а ночь освежала ее молодое, красивое и упругое тело, которое сводило с ума многих и которое отдавало свою теплоту и пыл повседневной любви.
Шаги стали слышны ближе и вскоре на терассе появился сам царь, ее владыка. На этот раз он был без своего меча.
Это даже удивило женщину. Он никогда с ним не расставался.
– Я ухожу, - тихо вздохнул он, прижимаясь к ней своим телом и заключая ее в объятья.
– Как?
– воскликнула Клеопатра, - ты не можешь меня бросить вот так, среди этой пустынной ночи. Кто же будет управлять всем? Кто поможет мне в этом?
– и она повела рукой со стороны в сторону, а затем указывая куда-то вниз - туда, где должно быть находились ей подчиненные города и люди.
– Пойми, Клео, - так говорил Марк, - я не могу больше здесь оставаться. Меня зовут домой.
– А это что, не твой дом?
– удивленно расширила глаза царица.
–
~ Хорошо, что понимаешь это, - почти зло сказала Клеопатра, - но раз так, то и не подходи ко мне больше, - и она отвернулась, и отодвинулась от него подальше.
– Прости, - как-то грустно и уныло отвечал Марк, склоняя перед ней свою голову и становясь одним коленом на пол, - но мне нужно идти. Лошади уже
ждут. Колесница готова к отъезду.
– О-о-о, ты уходишь как настоящий царь, - с пафосом и вызовом бросила ему Клеопатра.
– Да, так, - неохотно согласился Марк, - но, что поделать, ведь по дороге будут встречаться люди, и им будет интересно знать, кто это едет.
– Да, - задумчиво проговорила Клеопатра,- им будет это интересно, - и о чем-то размышляя, отступила еще дальше в темноту.
– Тогда, прощай, - наконец, согласился и сам Антоний на это последнее слово и хотел было уже уйти из комнат, резко вставая на ноги и поворачиваясь к выходу.
– Подожди, - почти ласково попросила его Клеопатра, - подойди ко мне, удели мне еще несколько минут твоей мужской ласки. Я ведь долго еще не смогу тебя забыть.
Марк, поколебавшись с секунду, все же не устоял и приблизился к царице.
– Обними меня, - попросила Клеопатра и прильнула к нему губами.
Они слились в долгом поцелуе.
Никто не услышал ни вздоха, ни какого шороха или еще чего-нибудь такого. Но, когда они разомкнулись, то тело Марка безвольно и безропотно опустилось на пол и не издало ни звука.
– Подлец.., подлец.., - сквозь зубы гневно и почти разъяренно шептала царица.
– Как ты посмел такое заявить мне. Не я ли тебя все это время ублажала
и радовала земными страстями. Не я ли дала тебе царство ради возведения тебя в степень царской власти. Не я ли подобрала тебя на большой дороге, когда ты, как жалкий и трусливый пес бежал со своих родных мест.
Клеопатра отступила немного в сторону и, что есть силы, закричала:
– Измена.., измена. Марк Антоний погиб. Охрана, сюда, - и спустя несколько минут весь дворец наполнился прислугой и воинами.
Принесли факелы и осветили тело убитого. Из него торчала рукоять ножа, а под ним растеклась целая лужа крови.
Кровь была и на самой Клеопатре, и она в ужасе принялась рвать на себе одежду.
Ее успокоили и увели в другие комнаты.
Царь был убит, и теперь было бессмысленно страдать или оплакивать его смерть.
Поэтому, тело вскоре унесли и в комнатах навели порядок. Никто не искал убийц, ибо в этом тоже не было никакого смысла. Рок свершился, и небо забрало человека к себе.