Опиус Синдромены
Шрифт:
А если бы дал им слово, то что бы тогда? Страна полыхала бы вся в огне и Гитлер без труда завоевал бы нас, а потом казнил: или всех сразу, или постепенно. Даже печи для этого придумал, да еще приспособил как удобрение. Может и мне нужно было так с концлагерями? Все же меньше народу кормить пришлось бы политиков всяких, да разбойников. Нет, не смог погубить бы я так. Нельзя так со своим народом. Не поймет. А так проще. Враг - он везде враг, и место ему в лагере или на выселках. Гуманно? Да, а почему нет? Хочешь - живи и работай, трудись смирно, а не болтай чепуху всякую. А то вишь, языки свои зашевелили. Свободы захотели. Какой свободы? Кому?
Да, он же поразнесет все на куски, стоит только ослабить вожжи. Убери НКВД, что будет? Война и разруха поглотят все. Кулаков еще вон сколько осталось. Они что, не захотят отомстить? Захотят и добьются своего, а почему?
Потому что, народ наш слаб еще, не силен в силе ума своего. Да, он способен на многое, и подвиги в том числе. Но ума все же ему не хватает, хотя и мастак на выдумки разные. Не об этом бился и заботился я, чтобы государство такое распалось. Поэтому народ и держал в силе и пока держу еще. А что после меня будет - даже не знаю. И поставить ведь некого. Конечно, это и моя вина. Сам ведь поразгонял, да порассылал везде. Но так нужно было, иначе меня самого погубили бы, и тогда прощай СССР. Развалился бы на мелкие царства. Неужто, ради этого стольких на смерть послал?
– сам себе удивился Сталин, и голова его немного приподнялась, - да, наверное, ради этого, - успокоил он сам себя и снова опустил голову вниз, немного прикрывая глаза, чтобы легче думалось.
– Так что же лучше?
– продолжал он мыслить в тот ранний предсмертный час, - развал по республикам или объединенное государство? С одной стороны, в маленьком государстве легче порядок соблюсти, а с другой - тяжело выжить среди прочих таких же или больших. Поэтому, лучше жить в большом и пользоваться достоянием всех совместно. Тогда, будет легче и противостоять другому.
Правильно я поступаю, что не даю этому развалу свершиться. Что судьбы некоторых, пусть даже нескольких сотен тысяч по сравнению с миллионами? Ничего. Так.., капля в море. Зато польза огромная. И еще долго она сохранятся будет после меня. Не сразу отважится кто на такое. Для этого время потребуется и многие года освобождения от страха перед смертью и наказанием. Значит, смерть моя не принесет успеха врагам. Значит, прожил я жизнь свою не напрасно. Хоть и жесток был, но все же сохранил то, что оставил после себя наш великий учитель, - и от этого Сталину стало немного легче, и он даже отклонился назад, к стене, и вздохнул с облегчением.
От этого захотелось закурить и вождь не сдержался. Он взял трубку, набил табаком, как это делал всегда и, слегка прижмурившись, закурил.
От первой порции дыма, попавшего внутрь, Сталин закашлялся, а затем все пришло в норму, как и в прежние времена.
Но почему-то сегодня дым показался ему каким-то горьковатым и в горле он ясно почувствовал привкус миндаля.
От этого его затошнило, и он хотел было подняться.
Трубка выпала из рук, разбросав тлевший табак по столу. Сил встать не хватило и вождь так и застыл за своим столом, и уже самое последнее, что ему пришло в голову, звучало так:
– Все-таки смогли, добились своего... Но я все же сильнее их, и моя жизнь не прошла для них даром.
С этой мыслью великий вождь и учитель скончался. На этом оборвалась та зловещая нить его злой судьбы, которая так покорила и подчинила многих.
Но только ли в нем самом скрывалась та самая, наружно
Только ли он подчинял себе других и исполнял им подписанное в высоких аппартаментах Кремля?
Ведь были и другие, в том числе и сам народ, который знал обо всем и посредством его чинил свою святую, как ему казалось, мзду времени.
За свое же унижение и потерю свободы, права и
достоинства, он мстил такому же, ни в чем не повинному и сохраняющему свое презренное спокойствие.
Да. Так было и, увы, продолжает оставаться. Канули в бездну те года, ушло время безымянных повестей человеческих жизней, но основные инстинктивные чувства, а также их мозговая, узаконившая себя во времени деятельность продолжает жить и повествовать свое.
Что можем мы сами и как можем предостеречь себя от этого сейчас - не знает никто, кроме той силы, которая подает все это и пытается втолковать нам же, что и зачем происходит.
Но поверим ли мы ей, как верим себе сами в чем-то, и сможем ли отстоять самих себя - это, увы, неизвестно.
Величина человеческого ума такова, что способна вполне определить всю чуждость прошлого и отбросить его в сторону, невзирая на всякие условные рамки дня настоящего. Ибо, повторюсь снова, действия, выраженные в борьбе, это просто подоплека того старого, находящего внутри нас инстинкта самоотчуждения.
Побороть его способно только время нашего мгновенного благополучия. Но до того, должно взрасти сознание, ибо без него просто бессмысленно продолжать хоть какое-то существование.
Генетическая развязка уже близка. Слишком много психически-активных отклонений, и если сейчас об этом не говорить, то это уже и есть вина тех, кто вполне способен делать это, но не желает, оставаясь в тени своего собственного временного благополучия.
История показывает, что какой бы ни был вождь или лидер какого проходящего времени - все же и у него находятся многие как физиологические, так и психопатические отклонения.
И не надо скрывать это за занавеской каких-то ими творимых дел, сделанных во благо чего-то или кого-то.
В первую очередь, человек руководствуется своими основными, застывшими во времени чувствами того далекого прошлого которое достает аж до настоящего дня.
И не важно, как выглядит само действие или его подспудная роль, ибо должно быть известно, что за этим стоит психо-невралгическая системная единица времени человеческой сути повествования, то бишь сам человек с его патологией умственного развития.
И если убийство считать здравым смыслом, то и не нужно пытаться противостоять ему, ибо совершая одно такое же, вы хитросплетаете ему подоплеку и оправдываете себя же в глазах своей совести.
А если посчитать его пороком и чтобы оно прочно заняло позицию неприемлемости, то и жить станет гораздо проще, ибо нет действия и нет причины к нему побуждающей.
Но это уже в отношении здорового общества. Что же относительно такового, то вопрос этот пересматривается, ибо нельзя допустить смерть или убийство во имя его самого.
Поэтому, в таком случае, противостояние обязательно. Надо уметь различать психо-невралгическую, почти истерическую кому, пусть даже она выглядит с трибуны весьма прилично и учтиво, от искреннего побуждения помочь в деле разрешения неортодоксальных ситуаций времени.