Оплаченные долги (Капризная, упрямая)
Шрифт:
– Можешь мне верить, можешь нет. Как хочешь. В конце концов это будет достаточно легко доказать. – Он заставил ее повернуться в сторону спальни. Она начала упираться. – Я не собираюсь овладевать тобой, тем более на публике. Мне нужен твой ум, и ты мне его дашь.
– Я не дам тебе ничего.
Киллиан сурово сжал губы, но не остановился. Если у них и будет будущее, начнется оно не сейчас. Вместо этого он сосредоточился на настоящем. Жизнь Силк находилась на весах жестокого божка, именуемого алчностью.
– Потуши свет, Куин, – бросил он через плечо, толкая Силк на постель, которая совсем недавно служила им любовным ложем. Запах их тел все еще сохранился в складках белья, но Киллиан этого почти не заметил. –
Силк возмущенно посмотрела на него, больше не обольщаясь бесплодными мечтами. Она поняла, как жесток и непреклонен этот мужчина, которому она попробовала было доверять. Она поверила его словам. Сложив руки на коленях, Силк гордо вскинула голову и стала ждать. Если ему хочется рассказывать сказки, она его выслушает – но верить им она не собирается!
Киллиан вгляделся в ее замкнутое лицо: в нем почти не осталось следов той женщины, которую он полюбил. Ее глаза напоминали теперь глаза тигра и были опасными. Преданное доверие. Он предвидел, что это будет обжигающе горько.
– Тебе угрожает опасность, не имеющая прямого отношения к тому, кто твои родители. Можешь сегодня не верить мне ни в чем, но этому поверь. Наркоделец, против которого ты помогала собирать материал, выследил тебя. Заказано твое убийство. Они собираются сделать его очень громким и показательным. Для них это способ остановить болтливых и напугать всех, кто хотел бы сбежать, покуда можно.
– Не забудь сказать ей и то, что твое убийство заказано одновременно с ее, – сухо вмешался Куин.
Киллиан даже не взглянул в его сторону.
– Заткнись, Куин.
Куин пожал плечами и направился к двери.
– У меня есть мысль получше. Вы тут пока разбирайтесь между собой, а я пойду сварю кофе. Нам еще надо кое-что обсудить.
Ни Киллиан, ни Силк не обратили внимания на его уход.
Силк смотрела на Киллиана, пытаясь определить, не было ли все это очередной уловкой. Мрачный взгляд и напряженное тело подтверждали его слова.
– Продолжай, – медленно произнесла Силк. Она не успокоилась, но готова была слушать.
– Поначалу твои родители обратились ко мне, чтобы я нашел четырех человек, которые должны были позаботиться о тебе и твоих сестрах, пока вы будете пытаться найти себя в вашей новой жизни. Они не должны были иметь с вами личного контакта или докладывать о ваших делах, если только вам не будет грозить реальная опасность. Я оказался втянут в это дело потому, что один из четверки заболел гриппом, и мне элементарно некому стало поручить это дело – кроме меня самого. – Он специально ничего не сказал о том, какое впечатление составил о Силк и каких ожидал от нее неприятностей. Она уже слышала все это – даже слишком часто. – А потом твой отец явился ко мне с историей о чересчур настойчивом поклоннике: он сочинил ее после того, как ты рассказала ему, чем занималась. К этому моменту ты уже видела меня на вечеринке. Защищая тебя от столь неопределенной угрозы, мне надо было держаться как можно ближе к тебе, но я не мог рассчитывать, что ты не заметишь меня, когда я начну слоняться за тобой, словно твоя вторая тень. Оставалось только войти в твою жизнь в качестве друга. Я не планировал спать с тобой.
13
Силк обдумала сказанное ей Киллианом, пытаясь найти – и не находя – в его словах хоть что-то, против чего можно было бы возмутиться. Все, что он говорил, убеждало. Но от этого она не чувствовала себя менее преданной, обманутой, одураченной – пешкой, которую игрок двигает по доске, как ему вздумается.
– Ты просил, чтобы я тебе доверяла. Я это сделала.
Киллиан кивнул. Ему хотелось бы прикоснуться к ней, успокоить
– И тебе кажется, что ты не получила от меня того же?
– Я в этом уверена, – монотонно ответила она. – Ты мог бы сказать мне правду, когда я рассказала тебе о том, чем занималась. Это было самым подходящим моментом.
Киллиан сел рядом с ней, но не дотронулся до нее, стараясь не обращать внимания на то, как она мгновенно напряглась. Он встретился с ней взглядом.
– Ты так считаешь, Силк? И как бы я это объявил? «А кстати, твой отец нанял меня, чтобы я тебя охранял, и сочинил сказочку о настойчивом поклоннике, когда на самом деле тебя разыскивает какой-то поставщик наркотиков». – Он не дал ей возможности ответить – даже если бы у нее нашлись слова. – Я пришел в ярость, когда понял, что твой отец и мой друг позволил себе так рискнуть твоей жизнью. Я был страшно зол, что тебе могла угрожать такая опасность, а я об этом не знал и не предпринял соответствующих мер. Обычный преследователь, чтобы действовать, дожидался бы более личного контакта. А наркоделец мог вполне удовлетвориться тем, что заткнул бы твой красивый рот с большого расстояния с помощью хорошей снайперской винтовки.
Не сдержав гнева, он схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Подумай, Силк! Я должен был выбирать между ложью и твоей жизнью! Я выбрал ложь – и не жалею об этом. Можешь ненавидеть меня сколько угодно, но это не изменит ни того, что я сделал, ни того, что я чувствую.
Силк смотрела в его пылающие глаза и видела в них искренность, подтверждавшую правдивость его слов. Он просил, чтобы она ему доверяла. Она дала ему свое доверие и свое тело. С ее телом он обращался необычайно бережно, а вот с доверием – нет. Ее чувства требовали выхода. Ей было больно – до самой глубины души. Ей безумно хотелось нанести ответный удар: ему, родителям, обстоятельствам, которые бросили ее жизнь в тиски боли, преданного доверия и опасности. Ей хотелось драться. Ей хотелось бежать. Ей хотелось взмахнуть волшебной палочкой и обнаружить, что ее возлюбленный дожидается ее, со страстью во взгляде и правдой на устах. Но реальность нельзя было ни переделать, ни отбросить, как бы сильно ей этого ни хотелось. А еще нельзя было уйти от настоящего, которое было создано с ее помощью. Ей не обязательно было выслушивать Куина, чтобы осознать: те, кто находится рядом с нею, разделяют ее риск. Силк проглотила гордость, свою боль, желание отреагировать. Она захлопнула дверь за своими чувствами и заперла ее на ключ.
Умение логически мыслить, и прежде не раз спасавшее ей жизнь, требовало от нее совсем иной реакции – действий, основанных на фактах.
– Я не испытываю к тебе ненависти. Сейчас я вообще ничего не чувствую.
Если бы руки Киллиана не продолжали сжимать ее плечи, она не заметила бы, как его сильное тело чуть-чуть расслабилось. Прежде чем он успел что-то сказать, Силк поспешно добавила:
– Если бы я дала волю своим чувствам, то могла бы совершить что-нибудь плохое по отношению к тебе, родителям или себе самой, что потом уже не смогла бы исправить. А я уже очень давно поняла: принимать решения сгоряча – это самое плохое, что только можно сделать.
Силк взяла его за запястья и сняла ладони со своих плеч. Она заставит себя пережить его присутствие и столько, сколько понадобится, но вряд ли ей хватит самообладания справиться с его околдовывающими прикосновениями и воспоминаниями, которые пробуждаются, стоит ей почувствовать особый аромат его тела.
– За эти годы я очень хорошо себя узнала. Я из тех, кто выживает. Я не стану тебя прогонять. Я сознательно не сделаю ничего, что осложнило бы наше положение – не хочу, чтобы на моей совести была чья-то смерть. Так что я доведу игру до конца. Но я не буду твоим другом. Я не позволю тебе меня касаться. И я больше не буду тебя хотеть.