Оплошка
Шрифт:
Саня взял бумагу, сложил, засунул в карман, посмотрел на архангела. Тот безмятежно спал, легонько похрапывая. Голова покоилась на плече. Карманник сделал шаг, чтобы его встряхнуть.
– Послушай, раб Божий, – окликнула секретарша. – Не мог бы ты дать немного своей мази моему знакомому архангелу? Борода у него совсем плохо растёт, а без неё он стесняется. Я хотела обратиться к Иисусу, но он вечно занят. А?
– Какой ещё мази? – удивился Сидоркин. – А, ну да, ну да… – в глазах появилась ирония. – У вас, как понимаю, все и всё дают бесплатно? Или деньги тоже в ходу? Я просеку
– Как ты смеешь со мной так говорить!? – вспыхнула женщина. – Давно не какался!? Я устрою!
– Какие все здесь нежные и обидчивые, – усмехнулся карманник. Он тряхнул архангела за плечо. – Гаврила, вставай.
– А!? – Иоаннович вздрогнул, открыл глаза, встряхнулся, вскочил. – Ну, что?
– Ничего, – пожал плечами Сидоркин. – Этот хрен на «Б» из восьмой комнаты сказал, что вызовет через несколько дней для осуждения. Кто, вообще, эта очкастая уродина?
– Гавриил Иоаннович, уводи грешника, – вмешалась секретарша. – Не задерживай очередь.
– Что я грешник, надо еще доказать! – в запальчивости сказал вор. – О презумпции невиновности ничего не слыхали?.. Везде одно и то же… – забухтел Саня.
– Докажут, отбрось сомнения! – категоричным тоном заявила служащая.
– Идём, чадо! – Гавриил спешил увести своего подопечного от очередного греха подальше.
Наши путники сделали по шагу.
– Это Прозерпина, – рассказывал архангел, пока они делали второй, третий и четвёртый шаги. – Одна из трёх девушек, вместе с Марией Магдалиной приходивших помазать тело Иисуса в день вос…
Архангел и душа сделали по пятому шагу. Сидоркин не успел моргнуть, как увидел перед собой входную-выходную дверь замка.
– …кресения, – докончил Гавриил, как ни в чём не бывало, открывая дверь.
Сидоркин пробормотал, тряхнув головой:
– Всю жизнь мечтал так передвигаться.
Саня вышел следом за провожатым на уже знакомый плиточный двор.
Парочка двинулась по территории к высокой, массивной деревянной Двери в ограде.
Карманник собрался с мыслями:
– Слышь, Гаврила, – сказал он, догоняя старца. – Я тебя спрашивал не про бабу, а про типа, у которого был.
Архангел поинтересовался, не замедляя шаг:
– А у кого ты был?
– Ну, у какого-то заморыша в толстых линзах. Зовут на букву «Б».
– Благочестивый, помощник Иисуса. – Гавриил остановился у Двери. – В земной жизни был инквизитором.
– Ке-ем? – переспросил Саня, тоже останавливаясь.
– Инквизитором, сжигал еретиков на костре, – пояснил гид. – Открой, пожалуйста, Дверь. Она тяжёлая, у меня нет таких сил.
Сидоркин его не слушал, невидяще уставившись на тёмное дерево калитки, он вспоминал…
Средней полноты белокурая женщина, лет 35-ти, в строгом сером платье рассказывала, стоя у доски с указкой в руке:
– Инквизиция – это судебная организация, действующая под крылом католической церкви против инакомыслящих, которых называли еретиками. Еретики выступали против главных догматов Церкви и лично против Папы Римского. Призывали церковников отдать все богатства
Плакат изображал сожжение учёного – он стоял на высоком костре, привязанный к столбу. К ногам Бруно поднимались языки пламени. Кругом теснился народ.
Светленький мальчишка с голубыми глазами сидел за партой в синем школьном костюме (такие костюмы носили в советское время) и слушал, открыв рот…
Видение исчезло, Саня услышал голос архангела:
– Чадо, ты меня слышишь? Прошу, открой Дверь.
Карманник повернулся к архангелу:
– Слушай, Гаврила! Как этот помощник попал в помощники!? Разве инквизиторы не горят в аду!?
– В аду не горят, – нравоучительно ответил собеседник, – а подвергаются муке. Это совершенно разные вещи. А Благочестивый не попал в ад, потому что он грамотный и начитанный специалист. Такие специалисты нужны везде. А теперь открой Дверь, и идём быстрее. Я покажу тебе гостиницу, а сам пойду домой отсыпаться.
– Пойдём, не кипешись.
Сидоркин потянул блестящую, жёлтую ручку на себя. Дверь не поддалась.
– Ты что, совсем соображалки не имеешь? – послышался мягкий, вкрадчивый голос. – Надо сначала нажать ручку, а потом тянуть. Дубина!
Карманник повернул голову. Рядом стоял лев.
– Почему ты на меня так смотришь? – забеспокоился зверь. – Нет, ты точно псих! Архангел, будь с ним осторожнее, он может укусить!
Сидоркин моргнул и сказал резонно:
– Если ты такой умный, может, сам откроешь?
– Ещё чего! – фыркнула зверюга. – Между прочим, мной владеет сам Иисус! Понимаешь!? Архангел, где ты его подобрал? Веришь, сегодня утром предлагал мне залезть на пальму. Типа я макака!
– Уймись, Теобальдус, – мягко произнёс архангел. – Чадо, не спорь с ним, открывай.
– Подожди-ка, Гаврила.
Сидоркин выпустил ручку, развернулся ко льву, упёр руки в бока.
– Ты чегоо? – лев поджал хвост. – Я просто подсказал, как открыть Дверь. Я собрался пойти в бар, попить «Ангельского Пунша»…
– Я тебе скажу, я чего! – напыжившись, заявил Саня, а потом и вовсе заорал. – Ты мерзкая, болтливая, трусливая и занудливая скотина! Про пальму ты всё врёшь! Вали, люби своих кошек, а меня не доставай! Меня уже достал долбанный помощник с долбанными линзами на долбанной роже! И мне плевать, кто тобой владеет и куда тебя владеет! Ещё раз меня затронешь, и тобой уже никто и никуда не будет владеть! Ясно!?