Оплот и Пустота
Шрифт:
– Что там интересного было вчера в Своде?
– поинтересовалась Гилея.
– Всё то же. Хоть ты и не пришла, но мы выиграли тактическую игру.
– О-о-о, Модусы утёрли нос напыщенным Перикулам... Теперь у вас перевес?
– У "вас"? Ты тоже вроде как одна из Модусов?.. Особого перевеса это нам не дало. Вот если бы кто-то помог нам выиграть три-четыре игры подряд...
Гилея покосилась на отца, ожидая упрёка, но нашла его лицо неожиданно мягким. Он и не думал журить дочь за равнодушие к делам фракции, смотрел спокойно, гордо выпрямив спину в кресле.
– Скучно
– Приходи на ближайшую игру. Твой Кимон будет участвовать, - отец Гилеи недолюбливал её избранника, но в личную жизнь дочери всё же не вмешивался, предпочитая больше отмалчиваться, за что она была ему безмерно благодарна.
– Может и приду. Перед самыми выборами я поучаствую в одной... м-м-м... в двух играх. Раз я одна из Модусов.
Раз в шесть лет в Бактуне выбирали Великого стратига. Фракция победившего претендента получала неограниченную власть и распределяла все посты в государстве, включая всех триерархов. В этом году борьба выдалась особенно напряжённой, так как две самые влиятельные фракции, Модусы и Перикулы, были по-настоящему равны. Фракция же текущего Великого стратига, Астаты, лишилась практически всех надежд на победу. Давно ожидаемая новая война с ненавистным Ассултом так и не началась, и все касты обвиняли правящую верхушку в бездеятельности.
Меж тем на ведущей к дому дорожке послышались шаги, и Гилея увидела приближающегося к ним с вечно серьёзным видом Советника.
В произошедшей год назад незначительной стычке с триремой Ассулта он потерял правую руку до локтя, и теперь из короткого рукава лимонного цвета рубахи выглядывала уродливая культя. Законы Бактуна запрещали калекам занимать какие-либо посты в государстве, и он не мог более оставаться советником Великого стратига, но из глубокого уважения все продолжали его так звать. Советник никогда не выказывал отчаяния по поводу случившегося, хотя Гилея и без того понимала, какой это страшный удар для амбициозного стратига в самом расцвете сил.
– Тай-Валинес, тай-Гилея.
– Советник.
– Могу я украсть вашу дочь на небольшую прогулку к монументам?
– Да, конечно.
Гилея поднялась из кресла, и они неспешным шагом пошли в сторону северной оконечности острова.
Навстречу часто попадались спешащие по дороге работники виноградников. У подножия холма виднелись несколько домов, покосившихся от произошедшего два месяца назад небольшого землетрясения. Двое юношей из идр пытались сдвинуть с места четверых артачащихся ослов, нагруженных мешками с фисташками; детвора гонялась за ошалело голосящей курицей.
Советник утёр испарину со лба и небольших залысин:
– Мне думалось, я уговорил тебя участвовать в тактических играх.
– Да я и не отказываюсь. Но во всех участвовать, наверное, не буду.
– Это я уже понял, - узкое лицо Советника покрылось дружелюбными морщинками, но взгляд оставался твёрдым.
– Молодому стратигу очень полезны тактические игры. Они хорошо развивают ум. А для нас - это всё.
– Мне с ними не очень интересно.
– Верю, слабые соперники вгоняют в скуку.
– Хорошо, - согласилась Гилея из желания поскорее закончить неприятный для неё разговор.
– Я приду на следующую игру.
– Отлично. Хотел бы я верить в силу моего убеждения, но тут, очевидно, дело в другом. Подозреваю, решающим стало участие тай-Кимона. Думаю, отец сказал тебе, что он будет участвовать в следующий раз.
Проницательность Советника часто ставила её в тупик. Вот и сейчас она отвернулась в лёгком смущении.
Вскоре виноградники сменились холмистыми лугами, и опоясывающая склон дорога провела их мимо сгоревшего особняка Великого стратига, командовавшего флотом Бактуна в битве Горящей воды. После сокрушительного поражения пришедшие в неистовство толпы идр и ксангов хлынули к дому покончившего с собой стратига, убили его домочадцев и разнесли всё вокруг. Более того, перестала существовать целая фракция. Всегда подчиняющиеся касты тогда были в своём праве, и остановить их никто не пытался.
Прошло более пятидесяти лет, но следы пожара и разрушений чёрной незаживающей раной въелись в тело Отики: выжженная земля, остовы строений, чувствующийся и по сей день смрад мучительной смерти. В тени печальных руин особняка съёжились остатки беседки и колодца, задушенные ползучими растениями; между ними торчал высокий ствол обгорелой пинии, мёртвый и чёрный, как дёготь.
Здесь царствовал бог памяти Закарод, и никому не было позволено даже думать о застройке этого места. Какие бы поколения не пришли на смену живущим, все они должны помнить об ошибках предков и о цене, которую обязан уплатить за поражение каждый Великий стратиг.
– Кучка пепла, - изрёк Советник, озирая место старого пожарища.
– Все жаждут отмщения, но никто пока не может предложить верной стратегии. Только обвиняют нас, Астатов, в бездеятельности. Пока мы не будем готовы, выступление равносильно самоубийству.
– А когда мы будем готовы?
– Скоро. Тут два вопроса: корабли и люди.
– Ну, стратигов у нас точно хватает, - заметила Гилея, прикрываясь рукой от солнца.
– Хватает бездарей, талантливых - единицы. Люди годами корпят над свитками, участвуют в сотне тактических игр, приносят жертвы богам... А тебе всё это дано изначально. Этим нельзя пренебрегать. Ты нужна Бактуну и ты это знаешь.
Не желая встречаться с Советником глазами, Гилея упёрлась взором в стелящуюся под ногами дорожку.
– Советник, в тактических играх я часто побеждаю только благодаря напыщенности соперников. Они ни во что меня не ставят. Гордыня губит их. Мол, дерзкой выскочке просто везёт. Они не делают выводов из своих поражений. С Ассултом такое не пройдёт. У меня нет настоящего опыта сражений.
– А у кого он есть? Мелкие стычки не в счёт. Со времён битвы Горящей воды у нас осталось только три десятков стариканов. Из них уже песок сыпется. Да и были они тогда простыми триерархами... Кроме того, мало кто сравнится с тобой в умении разворачивать мысленные карты, - Советник говорил с присущим ему спокойствием, и сдержанность его предотвратила её грубость.