Оплот и Пустота
Шрифт:
– Пока тихо, - горло першило, рот сжигала едкая сухость вперемешку с горечью, но полученный отдых помог немного прийти в себя. Он взял мех с освежающе-кислым вином и жадно пил, утоляя терзающую тело жажду. Собрав гниловатые ветки, Игнис попытался развести костёр, но усилия оказались напрасными. Кремень высекал бесполезные искры, трут сгорал, а мокрый хворост упорно не желал заниматься.
Паренёк не вытерпел и зашуршал свёртками с едой, бесцеремонно вытягивая куски копчёного мяса и сыра. Остальные переместились к нему и, забыв обо всех соображениях экономии, уничтожили непростительно много съестных
Перемазанный грязью с ног до головы Капитан неспешно выковыривал из кольчуги куски травы, пожелтевшие листья, хвойные иголки и прочий мусор. Об утерянном плаще он не вспоминал вовсе, плотная стёганка под доспехом помогала сохранить необходимый минимум тепла, а одеяло на ночь имелось.
Юсу же, как и ранее, удалось сохранить более-менее опрятный вид, насколько это вообще достижимо в таких условиях. Пострадали только полы длинного плаща и обувь, в остальном же он был готов хоть сейчас без тени смущения показаться в любом пристойном обществе.
Поначалу Игнис старался всматриваться во мглу, но быстро оставил эти попытки. Казалось, холодный туман поглотил всё. Он не только подмял под себя окрестности и обволок фигуры людей, но и забрался внутрь. Все чувства разом стали вязкими и нечёткими, трудно было разобрать отдельные ощущения, словно границы внутри истаяли, более не отделяя мысли друг от друга.
У Игниса возникло непреодолимое желание оказаться как можно дальше отсюда. Хотя бы на пару секунд перенестись в Осту, забрести по пояс в тёплое прозрачное озеро или утонуть в сочной траве, вдохнуть полной грудью аромат цветущих садов, раскинуть руки в стороны, ощутить пальцами гладкие стебельки... Какую часть жизни он бы отдал за это? Год, пять, десять? Скорее всего всю жизнь можно обменять на одну только возможность пробыть там совсем капельку... Капельку! Как бы хотелось прикоснуться губами к её коже, ощутить пьянящий аромат жасмина, услышать голос...
Сон проник в разум Игниса, и он всё же отправился в далёкую и желанную Осту. Спутники с удивлением лицезрели застывшую на его губах улыбку и то, как его пальцы прямо во сне обхватили висящий на шее кулон-капельку.
Махая руками в попытке отогнать комаров, паренёк передвинулся поближе к Капитану.
– Так вы научите мне сражаться, а?
– веснушчатое лицо светилось надеждой.
– Научу. Обещаю. Только вот с болота вылезем. А то как тут?
– Здорово, - выпалил юнец и принялся тараторить, каким хорошим учеником он будет. Вскинув руку, Капитан резко зажал ладонью рот сорванца. Слух офицера ночной стражи напрягся, вылавливая посторонние звуки. Как осторожно ты не двигайся, но чваканье болотной жижи полностью приглушить не удастся.
Капитан тихо перебрался к дремлющему товарищу и потрусил его за плечо.
Игнис мгновенно встрепенулся и захлопал глазами:
– А?.. Что?..
– Я думаю, плосконосые нас окружили. Хотя как - не пойму.
– Безмолвные. Видеть в тумане они нас не могут, но шумим мы изрядно, - со сна голос Игниса звучал хрипловато. Он поднялся на ноги и положил ладонь на эфес двуручника.
Да, приплыли. Лунного света и в помине нет, огонь развести не удалось, а Юс до последнего не будет призывать Оплот.
–
– Капитан сноровисто натягивал тетиву на лук.
– Ты с малым - по центру острова. Бей кого только сможешь увидеть. Я с Мастером - на западную его часть, Юс с женой - на восточную. Если собьёмся в одну кучу, они нас просто числом задавят. Так хоть окружить сложнее. Если получится - прорывайтесь. Там найдёмся.
Приготовив оружие и с опаской пригибаясь к земле, защитники тихо рассыпались по островку.
Игнис остановился у самой кромки воды (если эту смердящую мутную жижу можно назвать водой) и прищурился, пытаясь рассмотреть что-нибудь в неподвижной пелене. Мастер застыл в трёх шагах позади, заложив руки за спину в своей любимой манере.
Иногда где-то в отдалении слышались непонятные звуки, лягушки по большей части притихли, будто выжидая развязки драмы. Зарождающиеся сумерки грозили через час-другой похитить остатки обзора.
С приглушённым шелестом туман разрезали первые стрелы. Одна пронеслась в трёх шагах левее, вторая мелькнула где-то справа, третья вжикнула в опасной близости от плеча. Степняки видеть их никак не могли, полагаясь более на слух.
Игнис делано шумно забрался в болото и с чавкающими звуками сделал четыре шага влево. Резко пригнулся и как можно тише шмыгнул вправо, уходя ярдов на восемь.
Буквально через секунду слева просвистели сразу четыре стрелы, затем ещё две. Хлюпающие звуки приблизились, до слуха долетели обрывки резких команд. Нападающие живо раскусили хитрость с ложными звуками. Особой новизной приём не отличался, догадаться несложно.
Игнис сделал знак Мастеру держаться строго за спиной и снова ступил в трясину. Шумно протопал вправо и замер на месте.
Через пару мгновений стрелы промелькнули слева, потом начали искать цель всё левее и левее. Параллельно с этим нарастало чваканье где-то спереди и чуть справа. Отдельные группы неприятеля постепенно приближались. Из тумана выплыли острия мечей, показались круглые щиты. Лица трёх кареглазых и черноволосых кочевников хранили невозмутимое спокойствие.
Используя преимущества твёрдой земли под ногами, Игнис ринулся на врагов и ударил с замахом мечом. Эспадон натолкнулся на щит и со скрежетом проехался по нему. Повторный удар сильной болью отозвался в плече, однако злость и холодная решительность отодвинули её куда-то далеко.
Осознав свою ошибку, Игнис использовал обводной приём: клинок его обошёл щит под острым углом и достал соперника в бок. Поверженный осел в трясину. Второй степняк тем временем взобрался на островок, но пинок отбросил его назад в болото.
Третий кочевник ушёл в глухую защиту, поджидая товарищей. Судя по звукам, большая группа врагов была уже на подходе, и справиться с ней без сил Оплота попросту невозможно.
Капитан многое отдал бы сейчас за чуточку лунного света. Хлюпанье движущихся в трясине врагов он слышал достаточно отчётливо, но не настолько, чтобы безошибочно пустить стрелу на звук.
Выполняя строгий наказ, юнец скрючился за тонкой сосной, дающей хоть плохонькую, но всё же защиту с одной стороны. Он часто шмыгал носом и затравленно озирался по сторонам.