Опороченная Лукреция

Холт Виктория

– Ха! – рассмеялся он. – Вот этого-то я и не хотел.

– Вы застали меня с мокрыми волосами. Мы только недавно прибыли и еще не успели стряхнуть дорожную пыль с нашей одежды.

– Пустяки. Меня не смущает вид дорожной пыли. – Он взял в руку прядь ее волос.

– Я слышал, они сияют, как золото.

– Когда сухие, мой господин.

Он взъерошил их, а потом бережно пригладил.

– Они мне нравятся, – сказал он.

– Я рада, что они доставляют вам удовольствие. Что касается меня…

Он смотрел

на нее, и она признала в нем знатока женщин – ни одна часть ее тела не оставалась без внимания, то и дело слышался его суховатый смешок. Он не был разочарован.

Затем взглянул на Адриану и двух девушек.

– Оставьте меня с мадонной Лукрецией, – сказал он. – У меня к ней дело.

– Мой господин… – встревожившись, начала Адриана. Он махнул рукой – сразу на всех троих.

– Цыц, милашки. Мы женаты, пусть даже по договоренности. Исчезните, я сказал.

И, видя колебания Адрианы, рыкнул:

– Живо!

Адриана поклонилась и вышла. Девушки последовали за ней.

Альфонсо повернулся к Лукреции.

– Пусть зарубят у себя на носу, – сказал он. – Любое мое желание требует немедленного исполнения.

– Это я уже поняла.

Его руки легли на ее плечи. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке – не привык к обществу воспитанной женщины. Он предпочитал девушек, с которыми встречался в селениях и тавернах. С ними было проще. Увидел, поманил, и они, не смея не подчиниться ему – да и не имея такого желания, – приходили к нему. Он не принадлежал к числу тех мужчин, что любят тратить время на ухаживания.

Она выглядела хрупкой, но не была такой невинной девушкой, какой казалась с виду, – уж это он знал. И она возбуждала его.

Он грубо обнял ее и поцеловал в губы. Затем взял на руки.

– Вот зачем я приехал, – сказал он и понес ее через все комнаты, в спальню.

Она смутно заметила, как суетливо бросились прочь девушки, поджидавшие ее там.

Во всем доме только и говорили, что о приезде Альфонсо. Ей было все равно. Ему – тем более.

Узнав о бесцеремонном поступке Альфонсо, посетившего невесту накануне их свадьбы, Изабелла рассвирепела.

Она ворвалась в покои Альфонсо и потребовала ответить – как мог он допустить такое грубое нарушение этикета.

– Как? – усмехнулся Альфонсо. – Очень просто – взял лошадь и приехал в Болонью.

– Но ты должен был встречать ее во время торжественной церемонии, стоя бок о бок с твоим отцом!

– Так я и поступлю.

– Нет, ты уже поступил по-другому – сам побежал к ней, как какой-то влюбленный мальчишка!

– Любому мужчине интересно, что из себя представляет женщина, на которой ему предстоит жениться. А если ты желаешь пенять на кого-то, вини саму себя.

– Саму себя?!

– Разумеется, саму себя. Если бы ты не расписала ее такими черными

красками, я бы мог подождать. А так – я должен был удовлетворить свое любопытство.

– Зная тебя, я подозреваю, что ты удовлетворил не только любопытство.

Альфонсо разразился громким хохотом.

– А ты бы хотела, чтобы она вообразила, будто ей в супруги достался еще один Сфорца?

– Сфорца не был таким, пока Папа его не вынудил.

– Если так, ему следовало бы доказать, что дело обстоит иначе.

– Как! Перед свидетелями? – Изабелла рассмеялась. – Полагаю, в таких условиях ты бы и сам не был уверен в своих силах.

– Мне бы и не предъявили подобных претензий. Не пожелали бы идти против общественного мнения.

– Какие уж тут мнения! Несчастная Феррара, в ней половина детей похожа на тебя!

– Не вижу ничего противоестественного. Людям требуется уверенность в том, что мужчина есть мужчина.

– Ну-ну. Кажется, у тебя сейчас слюнки потекут.

– Еще бы, она была превосходна.

– Как и любая другая женщина – для тебя, разумеется.

– Не любая. Я бы не согласился на такую, которая пыталась бы помыкать мной, как ты – бедным Франческо.

Изабелла в ярости выбежала из комнаты и пошла к отцу – выпросить разрешение быть во главе посланников, которые раньше других встретят Лукрецию.

– С нашей стороны это будет жестом доброй воли, – объяснила она. – Альфонсо уже виделся с ней. Теперь настала очередь вашей дочери – раз у вас нет супруги, то роль хозяйки должна исполнять я.

Эркюль не возражал – спорить все равно было бы бесполезно.

– Я возьму с собой Юлия, – добавила Изабелла. – К сожалению, из всех ваших сыновей он один сможет составить мне компанию. Альфонсо уже скомпрометировал себя, Ипполита держат в Риме как заложника, а Ферранте и Сигизмунд едут вместе с кортежем. Остается только Юлий.

– Думаю, Юлию понравится это небольшое путешествие, – сказал Эркюль.

Лукреция взошла на борт барки, которая должна была доставить ее в Феррару. Впереди простирались равнинные берега реки По – земля утренних туманов и ночных холодов. Александр как всегда оказался прав, когда посоветовал ей беречься от простуды и дал в дорогу теплую меховую накидку.

Она улыбнулась, вспомнив встречу с супругом. Альфонсо ясно показал, что приехал не ради разговоров. В нем было много грубого – и консумация с ним не походила ни на одну из тех, что совершали ее прошлые мужья. С Джованни она испытывала неловкость, потому что тот и сам стыдился ее. С прежним Альфонсо, герцогом Бишельи, все то же самое было восхитительным романтическим похождением. С новым супругом это стало неуемным плотским инстинктом – лишенным какой-либо утонченности и требовавшим немедленного удовлетворения.