Опороченная
Шрифт:
— Нет, — говорит один из них, бросая коробку на пол, бриллиантовое ожерелье катится по мягкому ковру. — Я знаю, что у вас есть еще кое-что в подсобке, — рявкает он. — В сейфе. Мне нужно все. Сейчас же.
— У нас… Клянусь, это все, что у нас есть.
— Ах нет… тогда как насчет того, чтобы дать вам стимул, — смеется один из мужчин, проходя между рядами ящиков и останавливаясь там, где стоят Джианна и Мари.
Звуки борьбы достигают моих ушей как раз в тот момент, когда он поднимает Мари с пола, приставляя пистолет к ее виску и таща ее обратно в центр.
—
Я хмурюсь.
Он должен был схватить Джианну, а не ее подругу.
— Отпусти ее! — раздается голос Джианни, и я откидываю голову. Поднимаюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как она пытается броситься к вооруженному человеку.
Что за…
Я даже не успеваю подумать ю, как реагирую, вскакиваю на ноги и вовремя оказываюсь рядом с ней. Уголком глаза я вижу, как мужчина поднимает пистолет, целясь прямо в Джианну.
Хватаю ее за руку и заслоняю собой, как только оказываюсь перед ней.
Выстрел быстрый, а боль острая, когда пуля попадает мне в плечо.
Ее глаза расширяются при виде меня, но она не протестует, когда я тяну ее на землю.
— У тебя… — умолкает она, глядя на мое плечо, из которого, без сомнения, течет кровь.
— Черт, — бормочу я себе под нос, озадаченный сменой планов.
Ничего из этого не должно было произойти. Разумеется они не должны были пытаться стрелять в кого-либо.
Как ни в чем не бывало, они продолжают отдавать распоряжения персоналу, оценивая разнообразие драгоценностей, принесенных для осмотра.
Я все еще пытаюсь понять, что происходит, когда удар по ребрам застает меня врасплох. Я оборачиваюсь и вижу, как Джианна отпихивает меня в сторону, на ее лице снова появляется прежняя угрюмость.
— Не трогай меня, — шипит она, ее глаза стреляют в меня кинжалами. В этот момент я понимаю, что все еще держусь за нее, и ее передняя часть прижата к моей груди, так, что ее пышные сиськи впиваются в меня.
— Отпусти меня! — Джианна продолжает извиваться, не делая ничего, кроме как еще больше распаляя меня, несмотря на боль в плече.
Ошеломленный ее злобным тоном, я дважды моргаю. Я только что спас ее от пули, и вот как она мне отплатила?
Отталкивая ее, я поднимаю руки вверх, на моих губах улыбка.
— Продолжай, солнышко. Если ты не против лишней дырки, — пожимаю плечами, с удовольствием наблюдая, как выражение ее лица превращается в ярость.
— Чертов мудак, — скрежещет она, ее маленький кулачок соприкасается с моим раненым плечом.
Черт, как же больно!
Она быстро трезвеет, видя, как веселье покидает мой взгляд, особенно когда я ловлю ее руку в свою, крепко сжимая ее изящное запястье. Один рывок, и ее лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Другой рукой я быстро обхватываю ее горло, и притягиваю ее еще ближе.
В глазах Джианни все еще есть вызов, когда она смотрит на меня, но невозможно
— Осторожнее, малышка. Я все еще могу скормить тебя волкам, — шепчу я, касаясь ее щеки своим дыханием, вдыхая ее сладкий, определенно дорогой аромат. Он так похож на нее. Шикарный, но в то же время окутанный извращением, этот аромат обещает долгие ночи безрассудства и импульсивности, неукротимой страсти.
Прямо таки огненная кошка в моих руках.
— Отпусти меня, — шепчет она тоненьким голоском, и эта нежная мольба творит чудеса с моим членом.
Внезапно все, что я вижу, — это она на коленях, умоляющая меня отпустить ее, оставить в покое. Но даже когда она произносит эти звуки, ее рот открыт, а ее сочные губы ждут моего члена.
Блядь.
Как только эта мысль приходит мне в голову, я отталкиваю ее от себя, испытывая отвращение к самому себе.
Она маленькая неблагодарная сучка.
Я повторяю это в уме, пытаясь убедить себя, что она только такая и есть, и побуждая свое тело реагировать соответствующим образом.
Черт, но я не думаю, что у меня когда-либо в жизни была более сильная реакция на женщину. И я не сомневаюсь, что это мания запретного. Потому что, хотя мой разум ненавидит все, чем она является и за что выступает, мое тело не может не быть захвачено ее физической красотой. Двойственность моего желания к ней только усиливает его силу, и я знаю, что, хотя мне определенно понравится трахать ее, я все же буду ненавидеть этот процесс. И это сочетание предвещает взрывной эффект.
Я всегда гордился тем, что веду свои дела в спокойной, почти клинической манере. В конце концов, я никогда не хотел впасть в то же безумие, которое унесло моих родителей.
Но глядя на женщину рядом со мной, на ее дикое выражение лица, когда она пытается держать между нами дистанцию, я вижу только это.
Безрассудство.
Чистую несдержанность, потому что я никак не могу отстраниться, пока я нахожусь глубоко внутри нее, эти длинные ноги обхватывают мою талию, ее сладкие крики раздаются, когда я вхожу…
Проклятье.
Мне нужно держать себя в руках, если я хочу подойти к этому логически.
Она Гуэрра!
Да. Она не только воплощает в себе всё, что я презираю в женщине, поскольку бесстыдный пример моей собственной матери еще свеж в моей памяти, но она еще и Гуэрра.
С самого рождения каждому ДеВилю внушают, что Гуэрра — это воплощение зла, которое должно быть побеждено. И я не отличаюсь от них. Я убивал Гуэрра, а Гуэрра пытались убить меня. Между нашими семьями просто нет золотой середины. Эта мысль помогает мне перестроиться, и ее физическая привлекательность внезапно меркнет перед лицом десятилетних обид.