Опороченная
Шрифт:
Ее одежда не слишком хорошо маскирует то, что скрывается под ней, и черт меня побери, если она не выглядит как воплощенная в жизнь фантазия любого мужчины.
И она не похожа на ребенка. Нет, она полностью женщина.
Длинные ноги, тонкая талия, груди идеального размера — у нее тело, созданное для секса. И не для нежного секса, а для секса у стены, с ногами, обхваченными вокруг талии, с подпрыгивающими в воздухе сиськами.
Внезапно я понял, почему никто не откажется от приглашения между ее бедер. Ей, вероятно, достаточно кивнуть мужчинам, и они упадут
— Проклятье, — бормочу я, когда она поворачивается, ее маленькие брови нахмурены.
Если ее тело — воплощение трахабельности, то ее лицо из тех, о которых поэты пишут сонеты.
Не я. Определенно не я.
Но, черт возьми, если бы у нее не было самого изысканного лица, которое я когда-либо видел. Изящное лицо в форме сердца, полные губы и большие светящиеся глаза — она похожа на ожившую куклу.
И я, конечно, не единственный, кто так думает.
Джианна ходит с задранным носом, как будто оценивает всех и находит в них недостатки. Позади нее толпа мужчин следует за ней, все с одинаковым взглядом потерянного щенка, как будто одно ее признание будет манной небесной.
Она движется, и они следуют за ней.
И я тоже.
Держась на расстоянии, молча наблюдаю за ее действиями.
Она рассматривает какие-то туфли, берет пару с полки и садится рядом, чтобы примерить их.
Я зачарованно наблюдаю, как она снимает босоножки, ее ноги такие же маленькие и изящные, как и вся она.
Черт побери!
Мне приходится повторять мысленные упражнения и перечислять все, что я знаю о ней, чтобы не реагировать. Но даже малейшее движение ее пальцев, когда она проводит по своим икрам, чертовски чувственно, и мой член отказывается внимать моим мысленным предупреждениям.
И я не один такой.
По крайней мере, у нескольких мужчин наблюдается видимая эрекция, они просто наблюдают за ней с благоговением, их глаза следят за каждым ее движением.
Один довольно нетерпеливый парень спешит помочь Джианне, протягивая ей вторую туфлю, чтобы она надела ее, его пальцы касаются ее руки.
Черт.
Не думаю, что за всю свою жизнь я видел такую внезапную трансформацию.
В один момент она выглядит безмятежной, ее красота почти неземная, а затем все ее лицо превращается в пеструю массу гнева.
Выхватив туфлю из его руки, она встает, ее глаза стреляют в него кинжалами, когда она что-то говорит.
Я придвигаюсь ближе, пока звук ее голоса не достигает моих ушей.
— Кто-нибудь давал тебе разрешение прикасаться ко мне? Своими грязными руками?
Мужчина не отвечает, спокойно принимая все ее оскорбления.
Она кричит на него, называя его именами, которые не должна знать ни одна молодая леди ее возраста.
Видимо этого недостаточно, потому что она заходит на шаг дальше: роняет туфли, протягивает руку и ударяет его ладонью по щеке, раздавая звонкую пощечину, которая привлекает всеобщее внимание.
Покачав головой, Джианна хмурится, и быстро надевает босоножки. Затем, схватив свою сумку, выбегает из торгового центра и садится в ожидающую ее машину.
Не очень
Прикосновение к ней не должно быть таким уж сложным, если мне удастся заглушить отвращение к ее прошлому. В конце концов, она достаточно аппетитна для перепихона.
Но больше всего ей нужен урок.
Ее нужно подтолкнуть, чтобы она упала со с небес на землю и поняла, что ее красота не дает ей карт-бланш вести себя как грубиянка.
Ах, внезапно эта миссия не кажется такой уж сложной.
Глава 2
Джианна
— Вы можете поверить, что они продали сумку ей? Я строила отношения с продавцом-консультантом целый год, — болтает Линдси, жалуясь, что ее любимый эксклюзивный бренд отдал ее желанную сумку кому-то другому.
Я просто киваю, переключая внимание на свою тарелку и желая, чтобы моя рука пошевелилась и взяла сэндвич.
— Я так рада, что вы есть у меня, девочки. Кто еще мог бы пойти со мной в среду и наесться сэндвичей, — вздыхает она, беря свой сэндвич с огурцом и съедает его почти за раз.
Я все еще смотрю на нетронутую еду, и знаю, что мне нужно съесть что-нибудь, прежде чем они начнут задавать вопросы. Это уже не первый раз.
Это таким образом ты поддерживаешь свою фигуру?
Сидишь на диете?
Моришь себя голодом?
От сэндвича ты не потолстеешь.
Ну же, не будь такой занудой. Съешь что-нибудь.
Даже когда обвинения звучат в моих ушах, мне трудно пошевелить рукой. Словно груз держит ее, я едва могу сдвинуть ее с места. Мое сердце громко стучит в груди, а мой разум затуманивается, когда я пытаюсь взять дыхание под контроль — только так я смогу без проблем пережить эту трапезу.
Но когда я смотрю на еду, мой рот наполняется слюной, как от голода, так и от возвращающегося желания прочистить желудок. Мои ноги не перестают дрожать, и я стучу подошвами по полу, чтобы скрыть свою реакцию.
На моем лице застыла улыбка, как будто все в порядке.
Хотя все совсем не так.
— Ты не ешь? — Анна задает вопрос, которого я боялась. — Это твой любимый, — говорит она, откусывая от небольшого пирожного.
— Задумалась, — машу рукой, растягивая щеки в болезненную улыбку.
Рука лежит на столе, ближе к еде. Если бы я только могла…
Сделав два глубоких вдоха, беру в руки воздушный хлебец, на котором лежит моя любимая еда. Открыв рот, откусываю маленький кусочек сэндвича и заставляю себя проглотить.
Девочки, видя, что я ем, возвращаются к своему предыдущему разговору, их любопытство успокоилось.
Не то чтобы их волновало, ем я или нет. Но их волнует, морю ли я себя голодом или сижу на строгой диете, потому что это еще одна информация, которую можно использовать против меня.