Опрокинутый горизонт
Шрифт:
– Не вздумай тайком смотаться с утра пораньше, оставив меня в Салеме одну.
– Если бы не экзамены через несколько недель и не опасность, что Люк меня прибьет за то, что я не отдал ему машину, я бы охотно предложил тебе пробыть здесь до тех пор, пока я тебе не надоем.
Хоуп толкнула дверь заведения и выбрала самый дешевый номер. Поднимаясь по лестнице на последний этаж, они чувствовали, как у обоих все быстрее бьется сердце.
Комната в мансарде оказалась довольно милой. Стены были оклеены приятными обоями со спокойным пасторальным рисунком,
Она стянула кофточку, оголив грудь, и жестом велела Джошу снять рубашку. Их джинсы полетели на стул, и они повалились в кровать.
– Подожди… – простонала она, сжав в ладонях его лицо.
Но Джош ждать не стал, и их тела слились на смятой простыне.
День проник в комнату, словно вор. Хоуп натянула на голову одеяло и украдкой глянула на Джоша. Он спал, закинув на нее руку. Открыв глаза, он подумал, что женщина с ним рядом – из тех, чей приход незаметен, чьи мысли вечно пытаешься угадать, о ком гадаешь, достаточно ли ты для них хорош. Из тех, рядом с которыми у мужчин появляется надежда стать лучше.
– Уже поздно?.. – пролепетал он.
– Часов восемь. А пусть бы и полдень, не хочу брать телефон и смотреть время.
– Я тоже. Хотя мой телефон, наверное, забит посланиями от Люка.
– Будем считать, что время самое подходящее.
– Это должно было случиться, ведь я очень плохо на тебя влияю.
– Нечего важничать! Вдруг это я плохо на тебя влияю?
– У тебя лицо другое.
Хоуп повернулась и села на него верхом.
– В каком смысле другое?
– Не знаю… Оно светится.
– Ничего оно не светится, просто солнце его освещает и слепит глаза. Был бы ты более галантным, пошел бы и задернул штору.
– Не хочу, этот свет тебе идет.
– Да, правда, мне хорошо. Только не вздумай воображать, будто это из-за того, что ты замечательный любовник. Ночь секса дается тому, кто готов отдаться.
– Раз я не замечательный любовник, чего же ты так светишься?
– Когда кто-то обнимает тебя во сне и улыбается тебе, открывая глаза, это как искра любви, от нее становишься счастливым. Без паники, я просто так это сказала, к слову пришлось.
– Меня твои слова не пугают. А теперь посмотрим, хватит ли тебе смелости ответить на вопрос: думаешь, ты могла бы когда-нибудь полюбить человека со всеми моими недостатками?
Хоуп посмотрела в зеркало над кроватью: в нем отражался стул с комком их джинсов.
– Как не полюбить спасителя омара?
– Получается, я не замечательный любовник?
– Может, и замечательный, но сейчас я тебе этого не скажу, не хочется видеть, как ты надуваешься от гордости, ты слишком избалован девицами с центром тяжести в области задницы.
Джош мрачно посмотрел на нее и зарылся лицом в подушку.
– Ты что, серьезно? – спросила Хоуп, взяв его за подбородок. –
– С таким умом – и такая дурочка? Поразительно!
– Не шути с такими вещами, Джош, у меня всего одно сердце, и мне не хочется, чтобы его растоптали.
– Думаешь, я бы заговорил с тобой о любви, если бы был неискренен?
– Понятия не имею.
– Ладно, замнем для ясности… Лучше мне помолчать. Давай одеваться, – сказал он, вылезая из кровати. – Пора ехать.
Хоуп схватила его за руку и опять подтащила к кровати.
– Что ты скажешь Люку, когда мы вернемся? Правду или что его машина сломалась?
– Мне кажется, ты боишься счастья, Хоуп. Возможно, тебе страшно, что ты только попробуешь его на вкус, а оно возьмет и утечет между пальцами. Но счастье невозможно без риска. Как ты поступаешь, когда тебе хочется получить удовольствие? Идешь в лабораторию или зубришь в библиотеке. Как работать с такой жаждой изменить мир в сердце и при этом довольствоваться монотонностью жизни? Если ты не готова сделать все, чтобы раздвинуть стены повседневности, может, ты просто не хочешь быть счастливой?
– Когда ты нервничаешь, то становишься неотразимо соблазнительным, Джош. Сказать мужчине, что он сексуальный, когда это правда, – вовсе не сексизм.
Хоуп жадно поцеловала Джоша, обняла его и, обвив ногами, соединилась с ним. Его движения были сначала медленными, потом все ускорялись, пока они оба не достигли наслаждения. Упав вместе с ним на подушки, Хоуп потихоньку отдышалась и проговорила:
– Твоя пылкая тирада о счастье трогательно наивна. У тебя абсолютно дикие представления о моей жизни, но при этом именно от тебя я услышала самое милое в моей жизни признание в любви.
Соскочив с постели, она подняла с пола свою футболку, прикрыла ею грудь в блестящих капельках пота, прижала джинсы к животу и, пятясь, скрылась в ванной, заперев дверь на задвижку.
– Советую сходить за газетой! – крикнула она через дверь. – Я буду принимать ванну, это надолго!
Они забыли про занятия, про звонки Люка, про то, что им не хватит денег до конца месяца. Они позволили себе долго валяться в постели, плотно пообедали и подарили друг другу по футболке с названием города и рисунком – повешенной на дереве ведьмой. Купив для Люка стаканчик для карандашей в столь же дурном вкусе, они полакомились на дорожку вафлями и покатили обратно.
Заскучав в плотном транспортном потоке, Хоуп обратилась к Джошу с вопросом:
– Не расскажешь подробнее о вашем с Люком проекте?
– Месяц назад коллективу ученых удалось воссоздать на компьютере участок мозга крысы. Искусственный интеллект соединится с интеллектом этого мелкого млекопитающего, обогатится его когнитивными способностями, памятью, умениями, способностью принимать решения, приспособляемостью…
– Гениально! И что дальше? «Макинтош», способный поедать сыр грюйер?