Опрокинутый тыл

Эйхе Генрих Христофорович

⁶⁰ Разведывательная сводка штаба нашего Украинского фронта от 28 апреля 1919 г. давала следующую оценку противника: «У Деникина нет сил, чтобы начать операцию на север... Главное командование Добровольческой армии Деникина предполагает перейти к пассивной обороне Донбасса, также Донской и Кубанской областей, держась за линию р. Донец, Манычские озера, переходя ,в наступление лишь короткими ударами местного значения. Этим самым Деникин думает привлечь на себя главные силы Советской республики с целью облегчить движение армии Колчака». Из крупных операций белых намечался удар на Царицын, но силы для него только еще формировались, а удар вообще ставился в зависимость от успешности продвижения Колчака к Волге. (См. Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов, т. 2, док. № 347.)

⁶¹ Следующий разговор начальника штаба Западной армии генерала Щепихина с генерал-квартирмейстером штаба верховного полковником Церетели содержит в этом отношении

весьма важные данные. «Оренбургская армия,—заявил Щепихин, — больна, почти все заражены политикой, а потому рассчитывать на серьезную работу ее трудно... Внутреннее положение ее вызывает серьезные опасения. Я должен теперь признать, что при обсуждении общего плана здесь, в Челябинске, в присутствии верховного мы были введены, быть может вполне добросовестно, командующим Оренбургской армией генералом Дутовым в заблуждение как относительно общего состояния его армии, так и, в частности, относительно башкирского участка. Основываясь на докладе генерала Дутова, что все обстоит благополучно и что с башкирами он справится, и был принят план, который я назову средним, так как он учитывал нанесение главного удара по центру на Уфу. Два крайних плана в то время отпали по различным причинам: план Гайды — нанесение главного удара в районе его армии — потому, что слишком район удален от района, где нужна помощь. Второй крайний план, который, быть может, по обстановке данного момента теперь и надо принимать, — именно сосредоточение главного удара от Троицка и Верхне-Уральска по Башкирии, — наиболее быстро и решительно приводящий к результатам, тогда не был принят ввиду удовлетворительного, по освещению генералом Дутовым обстановки, положения... и было принято известное вам решение». (ЦГАОР, ф. 1417, on. 1, д. 34-в, лл. 3—8.)

⁶² По итоговым данным штаба 5-й армии, общая численность находившихся под командованием Е. Мамонтова отрядов достигала 23—26 тыс. человек. В состав этой армии не входил ряд самостоятельно действующих отрядов (Рогова, Третьяка, 1-я и 2-я Чумыш-ские партизанские дивизии — в обеих до 1500 человек), что позволяет считать в южных районах Западной Сибири -всего 28—30 тыс. повстанцев-партизан. Но численности этой они достигли только в о второй половине декабря 1919 г., когда к ним присоединялись колебавшиеся и выжидавшие исхода борьбы элементы, а также целые группы колчаковцев (даже роты и батальоны). Учитывая отмеченные факты, надо считать, что численность активно боровшихся красных составляла в рассматриваемом районе Западной Сибири в решающий период действий Красной Армии (март — ноябрь 1919 г.) не более 4—5 тыс. человек. На них и пала вся тяжесть борьбы в тылу Колчака от Урала до Оби. Силы эти не представляли собой по своей структуре войсковые подразделения и соединения, и людской состав в них подвергался все время колебанию то в большую, то в меньшую сторону.

Приведенные цифры указывают (весьма неточную) общую численность людей, число же бойцов было в несколько раз меньше из-за отсутствия оружия. Отбрасывая такое «оружие ближнего боя», как пики (изготавливавшиеся деревенскими кузнецами из подручного материала), следует считать, что огнестрельным оружием (в том числе охотничьими ружьями) было обеспечено не более одной трети людей, которые и составляли ядро отряда. Таким образом, из указанных 28—30 тыс. человек южносибирских повстанцев-партизан полноценными бойцами по наличию оружия следует считать не более 10—12 тыс., разбросанных на громадной территории, ограниченной меридианом Семипалатинска, Обью и Транссибирской железнодорожной магистралью. Надо также иметь в виду, что в каждый данный момент боевая ценность этой массы людей зависела (в значительной степени) от наличия боеприпасов, обеспечение которыми составляло всегда трудную задачу. Обеспеченность повстанцев-партизан оружием и боеприпасами резко улучшилась к концу декабря 1919 г. в результате разгрома 5-й Краснознаменной армией главных сил колчаковцев в Новониколаевской, Красноярской операциях.

⁶³ Не вдаваясь в подробное рассмотрение вопроса за весь период, мы считаем возможным ограничиться следующими примерами, относящимися к последнему периоду борьбы, т. е. ко времени, когда многие недостатки и ошибки первых 13—15 месяцев были уже изжиты и накопился известный опыт. В августе 1919 г. главнокомандующий войсками Красной армии Каменского и Новониколаевского уездов Громов поставил своим войскам задачу «отражать наступление белых банд, держать фронт в своих районах и переходить в наступление против белых в местах их нахождения. Все районные штабы должны иметь связь со всеми соседними районными штабами и стараться помочь друг другу...» Приказ подписан также представителем военного отдела Облакома. И хотя речь идет о двух прилегающих к Транссибирской железнодорожной магистрали районах, директива в основном построена на требовании обороны. Таким же духом активной обороны проникнут приказ, изданный 8 сентября 1919 г. Главным военно-революционным штабом Алтайской губернии и разосланный всем командующим фронтами, районным штабам, волостным Советам и сельским и волостным военным комиссарам. Приказ предлагал: «Немедленно исследовать все дороги, ведущие в селения и из селений, и, где только можно, на этих дорогах поставить препятствия, искусственные сооружения — рвы, канавы, засеки, волчьи ямы. В деревнях при приближении противника

устраивать баррикады и засады, на улицах — заграждения из борон». Приказ рекомендовал угонять лошадей и все повозки в поле, оставлять в деревнях только неспособных защищаться, «все же способное население пусть с оружием в руках защищает, как только может, свои села. Поставьте больше кавалерии, держите больше связь с соседними селениями». Никаких требований или предложений вести маневренные операции против врагов, которые, по словам приказа, «стремятся уйти в Монголию, Китай и Японию», в документе не содержится.

С этой точки зрения представляет большой интерес приказ-предписание председателя Облакома П. К. Голикова от начала октября 1919 г. на имя командующего Барнаульским фронтом Коляды. Дав освещение обстановки в связи с начатым противником из г. Камень наступлением, Голиков подвергает резкой критике действия красных войск за их пассивность. «Положение, — говорится в этом документе, — в сущности, нельзя назвать серьезным, если мы не осложним его своим бездействием... Необходимо первоначально все силы концентрировать против одного противника, разбить его, затем идти на другого и т. д.». Заканчивался приказ категорическим требованием начать активные действия, и «поэтому никаких отговорок с нашей стороны по вопросу о наступлении на Тюменцево быть не может». Столь четко и в категорической форме выраженное требование придерживаться в борьбе с врагами одного из важнейших принципов ведения военных действий — принципа частной победы — встречается в приказах партизанского командования очень редко. (См. Партизанское движение в Западной Сибири. (1918—1920 гг.), док. № 156, 190, 229.)

⁸⁴ В телеграмме Полевого штаба Республики от 3 декабря 1919 г. говорилось: «С продвижением вперед Востфронта к нему начинают выходить партизанские отряды... Опыт прошлого свидетельствует, чти партизанские отряды, включая в себя очень часто элемент не только чисто идейных борцов, но зачастую ничего общего с ним не имеющих, руководимый иными побуждениями к борьбе, оказывались в моральном отношении вредными, а в военном — малоустойчивыми». Далее в приказе предлагалось: а) никоим образом не включать в регулярные части войск отряды партизан, направляя их в запасные полки в глубокий тыл; б) целые партизанские отряды и полки сразу не вводить в боевые линии, а в тылу просмотреть их особыми комиссиями. В течение всего декабря от Реввоенсовета Республики поступали повторные требования «принять все меры, чтобы в Красную Армию не проникали начала партизанщины». То была реакция на печальный опыт использования повстанцев-партизан на юге, приведший к махновщине, григорьев-щине и дорого обошедшийся Южному фронту. (ЦГАСА, ф. 33988, оп. 2, д. 13, л. 183.)

⁶⁵ Бывший начальник штаба 30-й стрелковой дивизии 3-й Красной армии С. Н. Богомягков дает в своих воспоминаниях следующую оценку действиям войск армии: «Примерно 1 сентября 1919 г. восточнее Тобола началась так называемая тобольская кадриль: то противник отходил, и мы его преследовали, то мы отступали под натиском противника. Это повторялось много раз». Бои с таким переменным успехом шли весь сентябрь — первую половину октября 1919 г. и закончились тем, что 3-я армия удержалась на восточном берегу Тобола. «Поход от Ишима до Омска, — пишет там же Богомягков, — вдоль железной дороги примечателен небольшими боями (главным образом перестрелками) с частями прикрытия противника...» Славным называет автор воспоминаний только один бой 267-го полка в с. Сыропятское, уже под самым Омском. (См. В боях и походах. Свердловск, .1959, стр. 580.)

⁶⁶ Лавируя между двумя основными борющимися группами и не имея лично за собой никакой реальной силы, Колчак предложил 7.12 1919 г. генералу Каппелю принять главное командование фронтом вместо Сахарова. То была уступка «демократии»: Каппель, начав свою контрреволюционную карьеру летом 1918 г. у Комуча на Волге, считался «большим демократом». Но принять фронт он отказался. Несколькими днями позднее братья Пепеляевы арестовал» Сахарова, после чего Каппель стал фактическим комфронтом. Борьба за власть сказалась на положении в армии. Накануне взятия 5-й Красной армией Новониколаевска в городе произошло восстание части гарнизона против Колчака, жестоко подавленное интервентами.

⁶⁷ Уже осенью 1919 г. в Иркутске эсерами, меньшевиками и другими контрреволюционными партиями был создан подпольный центр — Земское политбюро, обосновавшееся в Красноярске. Задачей его было использовать принявшее к этому времени широкие размеры антиколчаковское и враждебное интервентам настроение масс населения. Конкретный план состоял в том, чтобы восстановить в Сибири и на Дальнем Востоке свою власть в тот момент, когда под ударами Красной Армии колчаковский режим и его армия будут уничтожены, а Советы еще не успеют начать действовать. Но враги жестоко просчитались, и решающую роль в этом деле сыграл молниеносный разгром арьергардных частей чехословацкого корпуса, на помощь которого красноярские эсеры-меньшевики рассчитывали. В Иркутске, где эта помощь им была оказана, они сумели временно взять власть в свои руки, образовав политцентр, но и тут их планы провалились: разгром и уничтожение колчаковской армии настолько изменили военно-политическую обстановку на Востоке, что 20.1 1920 г. в Иркутске власть перешла в руки большевистского ревкома.