Оптимистическая трагедия одиночества

Порошенко Ольга Юрьевна

Одиночество по своей драматической природе не может быть только переживанием, предполагающим трагедию субъективности, но является состоянием контрарности, которое предполагает мелодраматическое, то есть противоположность «Я» – «Другой». С точки зрения феноменологической методологии, сущность помещается в существование, «человек и мир» понимается исходя из их «фактичности». Мир всегда есть «уже там», раньше рефлексии. «Опыт мира» как опыт, переживаемый субъектом, первичен по отношению к какому-либо знанию. Поэтому сущность вещей ищется не в субъективности, а в бытии.

Еще со времен Декарта оппозиция внешнего и внутреннего мира стала определяться в философии через субъект – объектные отношения. Современная теория познания как внешний, так и внутренний опыт объединяет в мире объекта. Субъект оказывается чистой, внеопытной нормой, устанавливающей и мир опыта, и методологические формы опытного познания, и категории разума. «Я» как чистый субъект познания есть неощутимое, бессодержательное и немыслимое «Я». Таким образом философия субъективности помещает «Я» в состояние абсолютного одиночества – уровня предельности мышления.

В феноменологии сложилось представление о сознании как о непрерывном и нескончаемом потоке особым образом сконцентрированных переживаний, имеющих свои общезначимые законы и принципы, совершенно изолированные от всего внешнего, в том числе и от материального мира. Э. Гуссерль даже саму мысль об аппеляции к реальности называл «наивной» и решительно требовал очищения сознания от любых высказываний относительно того, что находится вне его. Этот процесс очищения представляет собой по сути отделение сознания от объективной реальности и воздержание от любых высказываний относительно внешнего мира путем сосредоточения исключительно на анализе «чистой» субъективности. Тут с очевидностью возникает проблема одиночества человеческого «Я», получившая в истории философии наименование проблемы интерсубъективности, то есть возможности или невозможности теоретико-познавательного общения индивидов с другими познающими субъектами, признание их существования вообще. Здесь, однако, существует опасность признания тотального одиночества субъекта во Вселенной, так как существует единственная реальность – реальность «Я», все остальное, так или иначе, представляется в виде проекции или трансценденции субъекта во вне. В данном случае сущностью одиночества является преграда между трагическим в своей монадической замкнутости субъектом и миром «предметов». Личность не способна испытывать себя «вместе с» другими или в мире «как дома» и ощущает себя в отчаянии одиночества и изоляции; из-за этого чувствует себя личностью, расщепленной на два и более «Я». В нашем понимании, одиночество (loneliness) – это переживание, вызывающее комплексное и острое чувство, которое выражает определенную форму самосознания и показывает раскол основной реальной сети отношений и связей внутреннего мира личности. Единство личности как сознательного субъекта, обладающего самосознанием, не представляет собой изначальной данности. Осознание себя как «Я» является результатом развития личности.

Нарушение единства сознания (раздвоение) бывают связаны с нарушением отношений «Я» и «Ты». По мнению Г. Марселя, такие нарушения связаны с отсутствием «духовного мира – интеллигибельной сферы», где личности могут идентифицироваться друг с другом, не прекращая быть «для себя». Этот мир должен представлять собой «переживаемое пространство», «место встречи», коммуникацию и желание коммуникации. Из этой встречи с «Ты» возникает личность, через эту «интерсубъективность» человек становится более доступен самому себе. Отсутствие этого «пространства» может быть связано с тенденцией современного общества к уменьшению прямых коммуникаций. Объективное, внешнее изменение взаимоотношений человека с окружающими, отражаясь в его сознании, изменяет и внутреннее психическое состояние человека, перестраивает его сознание, его внутреннее отношение к другим и к себе. А так как не существует самосознания вне присутствия другого человека, то, по нашему мнению, начало сознания своего «Я» становится предпосылкой возникновения одиночества.

Существует и иная точка зрения на процесс самосознания. Так, Гегель говорит о том, что вне представления отдельного индивида находится опыт, который позволяет нам изначально воспринимать и понимать себя в качестве человека. Это некий существующий в нас как единичном «Я» «чистый» опыт. Опыт, позволяющий нам различать себя и отличать от внешнего мира. Но различать и отличать таким образом, что при этом «Я» не остается безразличным к внешнему миру, но объединяется с ним, вбирает его в себя, хотя и в качестве иного, отличного от своего «Я». По Гегелю, это априорный опыт – всеобщий принцип, который должен быть «положен» в действительности в качестве объективного. Он является главной причиной возникновения всерастущего одиночества в макросоциальной среде сегодня. Дело в том, что Гегель показал одну сторону – утверждение всеобщего в единичном. Однако одновременно необходимо признание реальности бытия уникально-единичного, принципиально не сводимого к конкретным переживаниям других «Я». Нельзя отрицать существование единичного, индивидуального как самостоятельного проявления субъективности. Отграничивая реальную субъективность от индивидуальных проявлений «энергии» души – мы тем самым обедним ее внутреннюю жизнь, обезличим субъективность. Так как субъективность включает в себя два типа опыта: рационального (то, что объективно), в данном случае «чистого» опыта, и иррационального (индивидуальных желаний и притязаний единичного «Я»), то нарушение иррациональных состояний субъективности, по нашему мнению, становится предпосылкой возникновения одиночества.

Общество вынуждает индивида действовать в соответствии с социально оправданными, ограничивающими свободу действия образцами. Это ведет к противоречию между внутренними истинным «Я» индивида и проявлениями «Я» в отношениях с другими людьми. Индивид становится одиноким, в тех условиях, когда с одной стороны, он осознал собственное «Я», но с другой – думает, что ему будет отказано в контакте со стороны других. Страх быть отвергнутым приводит к тому, что индивид придерживается своих социальных ролей и поэтому продолжает испытывать опустошенность. Здесь одиночество должно рассматриваться как проявление слабой приспособляемости личности. Причина одиночества находится в несоответствиях представлений индивида о гибкости его собственного «Я».

Еще одной причиной одиночества является отчужденность человека от себя самого. Такого рода отчуждение возникает вследствие того, что человек ставится перед необходимостью ожиданий других: субъект либо должен отказаться от удовлетворения своих сокровенных желаний, и тогда он сможет продолжить жизнь как член культурного общества; либо он будет исторгнут из него, при этом его желания так или иначе останутся не удовлетворены. В связи с этим было бы интересно еще раз проанализировать одиночество Ницше, где конструктивным элементом его состояния является не уникальное

«Я», а «другой». Коммуникация не удерживается в «Я-Ты – отношении» и любое «Ты», равноправное с «Я», грозит стать чужим. «Я» функционирует, распадаясь на множество доиндивидуальных образований. «Я» есть другой другого другого. Первичной же, хотя и невидимой на поверхности подобного коммуникативного поведения, остается структура «Я-чужой». Ницшеанский запрет на «Ты» предлагает запрет на взгляд чужого в личном примере своей жизни. Коммуникативная стратегия Ницше состоит в том, чтобы избегая быть видимым, видеть самому, быть «пограничным существом». Таким образом, одиночество образует и поддерживает вид непрямой коммуникации, не имеющей однозначных каналов передачи сообщения. Не существует «Я» Ницше, фиктивными ликами которого завладевают вступающие в коммуникацию: ведь иногда мы мыслим не как индивид, а как коллектив. В таких случаях имеет место особое чувство одиночества и множественности. Пребывая в переживании одиночества, мы приобретаем множественность психологических состояний.

Самым надежным свидетелем истины феноменологи считают нетранслируемую индивидуальную субъективность сознания, выражающуюся в настроениях, переживаемых эмоциями человека. Сартр считал, что бытие может быть обнаружено нами лишь некоторыми средствами прямого доступа через переживание скуки, отчаяния и т. д. Естественно, что психические явления переживания человека обусловлены обстоятельствами, различными для разных людей. Но переживания никогда не бывают полностью обусловленными, а всегда несут нечто общее для всех людей и выражающее самое существо человеческого положения в мире. Переживания могут рассматриваться как психологические и социально детерминированные, однако Мерло-Понти предложил определенный подход к ним, позволяющий выявлять их абсолютное значение. Его способ состоит в том, чтобы поймать переживание в его «сиюминутности», не дав ему перерасти в рассуждение – хотя бы в зачаточную форму теоретического мышления, оценки обстоятельств. Лишь тогда переживание превратится в «смотровое окошечко», через которое будет виден мир, каков он есть, каким он от века существует для конечного и бренного человека.

Традиционное понятие переживания задается через категорию психического явления. Психическое явление характеризуется своей отнесенностью к той или иной «модальности» (чувству, представлению, мышлению и т. д.), а со стороны внутренней структуры – наличием предметного содержания и тем, что оно непосредственно испытывается субъектом, дано ему. Последний аспект психического явления зафиксирован в понятии переживания. Переживание – это особое, субъективное, пристрастное отношение; отражение не окружающего предметного мира самого по себе, а мира, взятого в отношении к субъекту, с точки зрения представляемых им (миром) возможностей удовлетворения актуальных мотивов и потребностей субъекта. В процессе переживания основной целью является достижение непротиворечивости и целостности внутреннего мира, защитные процессы служат интеграции «Я». Если одиночество есть один из видов «модальности» (чувство), то оно переживается субъектом по «схеме переживания», приведенной выше. По нашему мнению, однако, глубокое одиночество есть высшее человеческое переживание, которое осуществляется не в плоскости адаптации, а в контексте освоения культурных ценностей; оно является творческим по характеру осуществления и по своим результатам ведет к расширению границ индивидуального сознания до всеобщего. В этом и заключается философский смысл переживания одиночества.

Феноменология развила важное понимание переживания как чувства, имеющего интенциональную природу. Указывая на интенциональность, феноменология подчеркивает, что переживание не является полностью субъективным или внутренним чувством, напротив, переживание неотделимо от жизненных отношений и связей. Поле переживаний сложно, оно включает в себя знания и ценности как природы, так и общества. Более того, поле интенциональных отношений – это динамический процесс, где переживание всегда направлено вовнутрь формы взаимосвязи. Так, события и изменения, происходящие во внутреннем мире личности, носят динамичный и временный характер. В основе всех переживаний лежит личный мир индивида. Здесь речь идет о попытке определить фундаментальную целостность личного опыта, а также то, что Гуссерль определил как «жизненный мир». Жизненный мир личности относится не просто к субъективному процессу реакции на внешнее окружение и не ограничен сферой каких-то интересов. Он обозначает феномен «Я», понимаемый как динамический процесс взаимодействия; он составляет контекст жизни человека, столкновений и становлений личности, то, что и наполняет его переживание. С точки зрения феноменологии, одиночество грозит расколоть или даже разорвать интенциональную структуру личности, особенно в интерсубъективной области, то есть одиночество представляет собой комплексное чувство, которое связывает воедино нечто утраченное внутренним миром личности.

Попытаемся проанализировать переживание «одиночество» методом феноменологии. Если мы имеем в качестве переживания «одиночество», значит, что одно и то же «одиночество» может быть осознано в соответствующем множестве других восприятий прочих модусов сознания как одно и то же «одиночество». Многообразные фазы сознания обычно разделены в его потоке, но они не имеют никаких индивидуально идентичных общих реальных точек соприкосновения. Другими словами, «одиночество» имманентно как смысл. В подтверждение этому можно вспомнить Декарта, который писал, что наши переживания протекают спонтанно, не требуя от нас специальных усилий, «даны нам сами собой», а не берутся усилием акта сознания или рефлексии. Рассматривая одиночество, мы прослеживаем признаки «одиночества», причем те, которые действительно проявляют себя в этом восприятии. Однако воспринятое «одиночество», кроме этих признаков, имеет еще и многие другие, еще не схватываемые. Поэтому к ноэме «восприятие чувство одиночества» принадлежит горизонтальное сознание, указывающее на бесконечный избыток определений, на неувиденное, частично знакомое, частично не знакомое. Горизонтальное сознание указывает на дальнейшие, находящиеся вне опыта в собственном смысле, признаки одиночества. Отсюда следует вывод о том, что всеобъемлюще осветить признаки одиночества невозможно. Это объясняет описание физического состояния одинокого человека. Почему одиночество ощущается как «дыры или пустое пространство в груди»? Почему именно одинокий человек ощущает пустоту?