Оптимистка

Холден Ким

Хорошо хоть тут никто не знает, что у меня сегодня день рождения. Ну, я так думала, пока в библиотеке не получила смс от Шелли примерно в 6:30.

Шелли: С Днем Рождения!

Я: Спасибо. Как ты узнала??

Шелли: Водительские

права и личная карточка сотрудника.

Я: Нарушение конфиденциальности информации?

Шелли: Может быть. Пицца. Заеду за тобой в 7:00.

Я: Ок.

С Шелли невозможно спорить, поэтому бегу в общежитие и переодеваюсь в джинсы и чистую футболку. В 6:45 получаю новое смс.

Шелли: Какая у тебя комната?

Я: 210.

Меньше чем через минуту раздается стук в дверь. Открываю ее и вижу Шелли в темно-фиолетовом пальто, похожем на бушлат. От холода у нее порозовели щеки и нос.

Смотрю на часы.

— Что за черт? У меня есть еще пятнадцать-двадцать минут.

Она улыбается, заходит внутрь и ложится на мою кровать.

— Я знаю. Просто за рулем Келлер. А он всегда приходит раньше... как ты — позже. Он из-за этого нервничает. Прости.

Стягиваю с волос резинку и расчесываю волосы пальцами.

— Келлер тоже идет?

Она смотрит на фотографии на моем столике.

— Да, я сказала утром, что у тебя день рождения. Это была его идея по поводу праздничного ужина.

— Это будет самое приятное день рождения, чем все девятнадцать до этого.

Шелли показывает на снимок.

— Кто эти люди, Кейт?

Я никому не рассказываю о семье или Гасе. Только Клей и Пит знают о нем, и то по необходимости. И Шугар знает имена, но ничего больше.

— Это моя сестра Грейс и лучший друг Гас.

Она ласковым жестом обводит лицо Грейс.

— Не знала, что у тебя была сестра.

— Самая лучшая. — И все. Я очень рада, когда она переводит взгляд на фотографию Гаса.

Шелли берет ее в руки и восклицает:

— Черт, Кейт, он такой аппетитный.

— Если учесть, что половина его лица скрыта волосами, то это слишком уж громкое заявление. — Хорошо, что она не узнала в нем Густава Хоторна. С длинными волосами он выглядит совершенно по-другому.

Она смотрит на меня большими, широко раскрытыми темными глазами.

— Но ведь

это так, правда? Вживую этот парень должно быть ослепительно хорош.

— Да, на него приятно смотреть.

Шелли качает головой и ставит рамку обратно на стол.

— Черт, — все, что она может сказать.

Я хватаю свое пальто, шапку и в 6:55 мы выходим. Это своеобразный рекорд — прибыть на пять минут раньше.

Шелли открывает заднюю дверь машины, припаркованную на тротуаре перед общежитием.

— Мы сыграли в камень-ножницы-бумагу. Парни сидят спереди, а нам придется ютиться сзади. Прости.

— Никаких проблем, — говорю я, пока не замечаю одну маленькую проблемку с задним сиденьем.

Его нет. Никакого заднего сиденья. Вместо него три набивных пуфа.

— Боже мой, Келлер. Пуфы?

Келлер улыбается.

— Привет, именинница. Прости, но чем богаты.

— О, черт. — Забираюсь внутрь и шлепаюсь на один из них.

Шелли шутливо представляет мне Дункана. Он, в свою очередь, извиняется за нашу первую встречу, когда мы обменялись лишь несколькими фразами, а потом он отрубился.

— Не самое приятное воспоминание, — говорит он.

Оказалось, что сидеть на пуфах довольно удобно, поэтому к тому времени, как мы припарковались возле «Рэд Лайон Роад» я совершенно поменяла мнение.

— Почему во всех машинах нет пуфов? — спрашиваю я Шелли.

Дункан поворачивается и соглашается:

— Ведь правда?

Шелли закатывает глаза.

— Если только не принимать во внимание тот факт, что при ударе, вам гарантирована мгновенная смерть. Ну не знаю, Кейт.

Я киваю головой и улыбаюсь.

— Да, если только не принимать во внимание эту отвратительную маленькую деталь. Теперь, по дороге домой, я буду переживать. Спасибо, что все испортила, Шелли.

— Мы выпрыгиваем из машины и идем вместе к ресторану.

В кабинке, она садится рядом с Дунканом, поэтому Келлеру приходится сесть со мной. Кабинка очень маленькая. Я пытаюсь держаться подальше от него, но наши локти все равно соприкасаются.

Келлер слегка толкает меня локтем и тихонько спрашивает.

— Наверное, нужно было сначала спросить, но, надеюсь, тебе нравится пицца?

Я киваю.

— Конечно.

Шелли смотрит на нас.

— Две большие пепперони?

— Одну пеперони, одну с сыром. Кэйти вегетарианка, — со знанием дела говорит Келлер. 

Шелли морщит лоб.

— Ты вегетарианка?

Киваю головой.

Она выглядит так, будто мы с Келлером пытаемся подшутить над ней.

— Правда?

Келлер отвечает за меня:

— Правда, Шел, — говорит он и кладет на стол десять долларов. Смешно, но так горд собой от того, что знает обо мне то, чего не знают другие.