Опущенная
Шрифт:
– Я знал, что ты сразишь меня наповал, – сказал он, открывая дверь.
– Наповал не надо, – улыбнулась она.
– Почему? – спросил он, усаживаясь за руль.
– Мне больше нравится, когда ты стоишь.
– Ты думаешь о постели?
– Я?! О постели?! – вскинулась Настя.
Но удивления не было. Она уже привыкла к таким вот кувыркам в разговоре с Женей.
– Не хочешь, чтобы я с тобой лежал, – усмехнулся он.
– Если не хочу, то какая может быть постель?
– А может, и хочешь?
– Ты
– Я сама серьезность, – кивнул он. – Поэтому мы едем ко мне домой.
– Это что-то новенькое.
– Новенькое. В твоей жизни новенькое. И ты должна пощупать это своими руками. В смысле, ты должна убедиться в том, что мой дом – типичное жилище холостяка. Ты должна знать, что я еще молодой и уже не женатый.
– Уже?
– Давно это было. Рано женился, рано развелся… Дураком был.
– Потому что развелся?
– Потому что женился…
– Не хочу я к тебе домой.
Женя промолчал, а машина продолжала ехать – в сторону центра. Неожиданно он свернул к одному из множества однотипных частных домов, окнами выходящих на оживленный тротуар. Сразу за этим кварталом начинался главный в городе проспект, разделенный каштановой аллеей.
Женя остановил машину, заглушил двигатель, вышел. Настя думала, что он откроет дверцу с ее стороны, но его куда больше интересовала калитка. Она видела, как он вставил в замочную скважину ключ, открыл калитку и скрылся во дворе. А калитка осталась приоткрытой.
Она ждала его минуту, две, пять, десять. А он все не появлялся. Настя пожала плечами, вышла из машины, приблизилась к калитке. Постояла немного и зашла во двор.
Двор узкий, под навесом из винограда, справа – крыльцо дома, слева вход – в летнюю кухню. Дверь в дом открыта.
Во дворе было чисто, уютно, но ничего выдающегося Настя не заметила. А в доме, сразу за дверью она увидела гарнитурную стенку, какие ставят в прихожей. Мебель массивная, но изящная, из натурального дерева. Такую в магазине не купить, такую делают только на заказ. На стенах дорогие свежие обои. Настя залюбовалась, задумалась и вздрогнула, когда открылась дверь.
Из комнаты в прихожую вышел Женя.
– Ты здесь? – радушно улыбнулся он.
– Да вот, зашла.
– И правильно. – Он задорно подмигнул ей, помог снять плащ.
Она разулась, он подал тапочки – большие, мужские, но совершенно новые. И распахнул дверь, приглашая зайти в комнату.
А там такая же замечательная мебель. И обои на стенах ничем не отличались от тех, которые Настя видела в прихожей. Японский телевизор на специальной тумбочке, видеомагнитофон.
– И ты здесь живешь?
– Один как перст.
– Ну да.
Все вещи в доме вроде бы на местах, но здесь не было уюта, который могла создать только женская рука. Пыли на мебели вроде бы нет,
– Пещера есть, а хранительницы очага нет, – сказал он.
– Ну, я огонь здесь разводить не собираюсь…
– Может, глянешь, какого мамонта я добыл?
Женя обнял ее за талию, но только для того, чтобы направить к дивану. Настя еще и возмутиться не успела, как он отстранился от нее и скрылся на кухне.
Он принес две тарелки, одну с холодным мясом, другую с колбасой. К этому времени у Насти созрел закономерный вопрос. Разве она не говорила Жене, что не хочет ехать к нему? Но возмущаться уже было поздно. К тому же она сама зашла в дом.
Женя подал ей тарелки, она взяла их, приподнимаясь с дивана. Он поставил перед ней журнальный столик, извлек из серванта вилки, ножи, также подал ей. И снова ушел, чтобы вернуться с вазой в одной руке и бутылкой шампанского в другой. Поставил все на стол, полез в сервант за бокалами.
Настя окинула взглядом стоящие на столе тарелки – мясо, колбаса, сыр. В вазе – виноград, апельсины, все вперемешку. Вроде бы все неплохо, но если бы стол накрывала женщина, она бы приготовила горячее блюдо. И не забыла бы о салатах.
Женя поставил бокалы, достал из шкафа и открыл коробку шоколадных конфет. А откупорив шампанское, сел и наполнил бокалы.
– И это, по-твоему, кино?
Он кивнул, смахнул с дивана пульт дистанционного управления и включил телевизор. Запустил он и видеомагнитофон. На экране телевизора появился ожесточенный Брюс Ли, с криком «Кия!» он ударил ногой в челюсть какого-то толстого азиата.
– Чем не кино?
– Ровно в одиннадцать я должна быть дома, – сказала она.
– Это если ты гуляешь с Севой… Или ты уже сказала родителями, что гуляешь со мной?
– Я с тобой не гуляю.
– Если ты со мной, то можешь жить здесь круглые сутки, – улыбнулся он.
– Ну конечно!
– Как только твои родители со мной познакомятся, они сами отдадут тебя в мои заботливые руки.
– Ты хоть сам себе веришь?
– А кто у тебя отец?
– Судья.
– Футбол, баскетбол?
– Народный суд.
– Ух ты!..
– А ты не знал?
– Откуда? – Женя отвел в сторону глаза.
– Ну про Севу ты узнал…
– Сева мой враг, а твой отец – мой друг. Даже если он судья… Насколько я знаю, тебе уже исполнилось восемнадцать.
– Развратные действия тебе не грозят, – усмехнулась она.
– Никакого разврата. Никакой «Кама Сутры». Все строго в рамках приличия. Он сверху, она снизу, свет выключен, – весело, но с серьезным выражением лица проговорил Женя.