Опьяненный любовью
Шрифт:
– И отец согласился с твоим решением?
Отец Пен, конечно, никогда не оставил бы за ней право решать самой. Он должен был сделать это за нее. И сделал. Хотя Гарри прекрасно помнил этого человека и не сомневался, что тот мертвой хваткой вцепится в туго набитый кошель, надумай отец Гарри помахать
«Будь у меня дочь, я бы… О боже!»
Осознание собственного положения отрезвило его. Ведь у него есть дочь Гарриет, и ей уже девять лет. Она могла вырасти в доме Феликса, не сомневаясь, что Феликс – ее настоящий отец.
Отвращение, боль, злость, раскаяние, стыд – все перемешалось в душе Гарри.
– Нет, конечно, не согласился. У нас было очень, как бы это сказать, оживленное обсуждение вопроса.
Все внутри сжалось у Гарри при виде ироничной улыбки Пен.
– У меня был в руках нож для резки мяса, и он не решился снова наброситься на меня.
Гарри инстинктивно сжал кулаки.
«Мне следовало быть там».
И все-таки Пен удалось надежно защитить и себя, и свою дочь.
Их дочь. Гарриет. Разумеется, названную в его честь.
– Отец грозился вышвырнуть меня на улицу. Я напомнила ему, что уже конец августа, и решительно заявила, что не собираюсь ни за кого выходить замуж. Если уж он так хочет от меня избавиться, пусть позволит мне уехать к сестре моей матери, тете Маргарет, в Уэслинг. – Пен подняла глаза на Гарри. – Это деревня по соседству с Литтл-Падлдоном.
– Знаю. Я там останавливался спросить дорогу.
Это ее заинтересовало.
– И видел
– Видел.
Пен улыбнулась:
– И попробовал «Вдовьего пива»?
Гарри улыбнулся в ответ:
– Попробовал. Насколько я понимаю, его варят здесь, в Литтл-Падлдоне.
Она с гордостью сказала:
– Да. Я выращиваю хмель. Вот придешь в имение – увидишь наш хмельник. Что же тебе поручил герцог?
«А свою дочь я там увижу?»
Пока что он не мог задать ей этот вопрос. Да и ответ особого значения не имел. Гарри преисполнился решимости увидеть Гарриет, и непременно сообщить девочке, что он – ее настоящий отец.
Пен вернулась к своему рассказу.
– С большой неохотой отец пожертвовал мне несколько монет на поездку. – Она снова улыбнулась. – А в утро отъезда я еще парочку монет прихватила из кувшина, который, как думал отец, был надежно спрятан под половицей в гостиной.
Пен всегда была сообразительной и не стеснялась взять свое. Иначе ей бы не выжить. Мать у нее умерла, когда она была еще крошкой, а отец нередко прикладывался к бутылке.
– Но между Дэрроу и Уэслингом не ходит дилижанс. Нет хороших дорог. – Гарри потребовался бы не один день, чтобы добраться туда даже на Аяксе.
– Меня подвозили крестьяне, – пожала плечами Пен. – Или я просто шла пешком.
У него похолодело внутри. Она же осталась совсем одна! А если бы ей повстречался разбойник или просто негодяй? Только что она убедилась, что даже священникам не всегда довериться можно.
Гарри всегда преклонялся перед мужеством и решительностью Пен, но иногда ее поведение граничило с непростительным упрямством.
Конец ознакомительного фрагмента.