Опыт поколений
Шрифт:
– Это кто такой, товарищ лейтенант?
– спросил, удивлённый не меньше моего, Сиротин.
– Кто же его знает. Хотя кого то он мне напоминает - ответил я и добавил.
– Пошли на выход, раз убитый лежит у самого порога, то дальше смотреть тут не на что.
Увидев нас, остававшийся на улице Сахно, махнув рукой в сторону дальнего угла дома, сказал:
– Там кто то стонет всё время, я его звал пару раз, но ответа так и не получил.
– А чего же не сходил посмотреть?
– Вас без прикрытия побоялся оставить.
–
Раненый сидел облокотившись спиной к стене, но не того здания из которого мы только что вышли, а следующего. Одет он был примерно так же, как и тот, что остался лежать в предыдущем доме, правда отличие у них всё же было. У этого в руках была самая настоящая шпага, если я конечно чего то не путаю. Но мне кажется, что это оружие называется именно так. Закинув автомат за спину и достав из кобуры пистолет, я подошёл к сидящему на земле, с закрытыми глазами, человеку и первое что сделал, приблизившись к нему, вынул из ослабленной руки холодное оружие.
Ранение у этого, не ясно откуда появившегося вояки, было в районе живота, потому что именно там была его вторая рука, из под которой сочилась кровь.
– Эй, как там тебя, что тут у вас происходит?
– легонько толкнув незнакомца в плечо, спросил я.
Не знаю от чего, но глаза он открыл и увидев меня сразу же начал лопотать, на каком то не понятном мне языке.
– Вот даже как, да ты брат интурист и кто же это тебя так?
– высказался я по поводу услышанного.
Наверное, я внушал доверие солдату или голос мой ему понравился, потому что заговорил он ещё быстрее, пытаясь о чём то мне рассказать.
– Бойцы, сюда идите - позвал я своих, так и стоящих у дома, напротив.
– Да товарищ лейтенант - отозвался подбежавший Сиротин.
– Давай ка Лёша, Веронику сюда веди. Видишь иностранец это, а по ихнему, среди нас, только она чего то понимает. Но смотри, чтобы аккуратно.
– Понял товарищ командир - козырнул он и скрылся.
Понятно, что иностранец нежилец и помочь ему никто уже не в силах, но смотреть, как мучается человек я не смог. Вынул из кармана дефицитный бинт, снял с него упаковку и прямо по верх куртки стал перевязывать сидящего мужика. Не знаю может ему полегчало, после проведённых мной манипуляций, он успокоился и даже попытался мне улыбнуться, пересохшими губами.
– Дал бы тебе попить, но думаю нельзя, ранение в живот, штука дерьмовая. Так что только сверху полью, ты уж не обижайся - сказал я ему и плеснул водой из фляги, прямо на лицо.
Подошедшая Ника, увидев кровь и раненого мужчину, сама стала выглядеть не лучше, чем он. Лицо её моментально побелело, а руки, которые она не знала куда деть, затряслись.
– Успокойся девочка, ничего страшного здесь нет. Тебя позвали только для того, чтобы ты помогла разобраться с тем, чего он тут говорит.
– Я поняла, но он то молчит.
– Устал,
Легонько дотронулся до плеча мужчины и сделал жест, которым попытался объяснить ему, что хотел бы его ещё разок послушать. Он видимо всё понял, облизнув губы, что то сказал, а следом за ним заговорила и Вероника:
– Он испанец, а с испанским у меня не так хорошо, как с английским - виновато сказала девушка.
– Это ничего, ты попытайся спросить его, что тут у них произошло и с кем они дерутся, а остальное нам не очень важно.
– Попробую - ответила наша переводчица и подбирая слова стала задавать вопросы.
Мужик, услышав родную речь, резко ускорился и его слова полились с такой быстротой, которая навряд ли позволит хотя бы что то узнать из его монолога. Но Ника выслушав человека до конца, кивнула ему головой и начала меня вводить в курс того, что смогла понять.
– Только в общих чертах смогу сказать, про подробности лучше умолчу, не всё поняла. Они попали сюда сегодня утром, а уже вечером у них началась война с какими то бербеками, которые вышли из моря. Сейчас его товарищи наверху отбиваются, он просит помочь им.
– И всё, он же минут пять говорил?
– Сказала же тебе, что только в общих чертах, у него много таких слов, которых я совсем не понимаю. Он вообще кто, странный какой то?
– А ты его сама спроси, кто он и постарайся узнать, кто такие бербеки эти.
Вероника сказала несколько фраз и мы с нетерпением стали ждать ответа от иностранца, которому видно стало совсем плохо. Испанец долго не открывал глаза и я уже было подумал, что зря теряем время, но раненый собрался с силами, и начал говорить. Вероника глядя на него, профессионально кивала головой давая понять, что всё понимает, но как оно на самом деле, узнаю позже.
– Ну хватит уже. Я же хотел только узнать про то, кто он, а похоже на то, что тебе про всю родню рассказывают.
– Прекрати, он прощения просит, перед смертью - злобно взглянув на меня, прошипела Ника.
– Ага, сейчас я ему грехи отпущу. Заканчивай с разной хренью, делать больше нечего, только и осталось слушать кого он там у себя порешил и как теперь об этом горюет. Ты давай мне скажи про то, что я узнать просил, нам видишь ли некогда, тут недалеко стреляют.
Продолжая слушать, этого словоблуда, Вероника ответила мне:
– Они подавляли восстание в Каталонии и он считает, что здесь оказались по воле господа, за грехи свои. Там они убили очень много людей, никого не щадили, а теперь вот расплачиваются за это.
– Про берберков узнала?
– перебил я девушку.
– Говорит, что это злобные пираты и им тоже в этом аду, самое место.
– Всё, тебе домой пора, мамка заругает. Пошли.
Я взял Нику за руку и поволок её к катеру, попутно обратившись к Сиротину:
– Давай за мной.
– Так же нельзя, человек при смерти был и хотел высказаться, а ты.