Опыт поколений
Шрифт:
– Вы находитесь по середине, между раем и адом. Но это всё ещё земля, хотя здесь нет ни чего, к чему вы привыкли до этого, ни еды, ни жилищ, ни людей, кроме конечно тех, кто сюда попал.
Перевод его реплики Никой, звучал так:
– Другого, от всевышнего, нам ждать и не следовало.
После этого он замолчал, стоял с опущенной вниз головой и ничего не говорил, только иногда вытирал грязной ладонью лицо, пытаясь от нас скрыть свои чувства.
– Он спрашивает, кто мы такие и как тебя зовут?
– перевела Вероника фразу, выданную испанцем, после
– Переведёшь всё слово в слово и смотри не вздумай чего нибудь перепутать - обратился я к девушке, и тут же перешёл на собеседника: - Я барон, лейтенант Дёмин, владелец этих земель и всего, что на них находится. Мы так же, как и вы, попали сюда не по своей воле, но произошло это давно. Поэтому теперь в этом месте я устанавливаю закон и поддерживаю тот порядок, который считаю нужным. Все, кто служит мне, беспрекословно подчиняются моим приказам, зная, что в любой момент получат от меня помощь и поддержку, а тем, кто не хочет жить по моим законам, на моих землях делать нечего. Оружие у нас очень грозное, ты сам видел его в деле, поэтому обеспечить это, я могу всегда. Если ваш отряд готов служить мне, то приму вас к себе с радостью, так как видел, как сражались твои люди. Если же нет, то даю вам час на сборы и вы обязаны покинуть крепость, и мои земли навсегда, без оружия и без права возврата в них.
Пока Ника переводила я внимательно смотрел на пришельца из далёкого прошлого, пытаясь понять, как он будет реагировать на мои слова, но тот стоял словно мумия слушая речь девушки. А по окончании её задал банальный вопрос, который естественно довела до меня Вероника.
– Он спрашивает, есть ли возможность вырваться отсюда и говорит, что ответ на этот вопрос, для него очень важен.
– Ты знаешь, что ответить, говори - сказал я Нике.
Выслушав переводчицу, испанец снова заговорил, голосом моей девушки:
– Они клялись в верности своему королю и только ему, но теперь, когда эта клятва потеряла свою силу, он думает, что все согласятся принести клятву новому господину.
Тем более, что кроме, как воевать, делать они ни чего, за свою жизнь, так и не научились.
– Спроси его, как много им понадобится времени, чтобы принять окончательное решение.
Клятву на верность испанцы дали мне на берегу моря, перед самым ужином, в не очень подходящей для такого ответственного дела обстановке, но с большим пафосом, стоя на одном колене и читая какую то молитву. Ради такого случая я даже не пожалел на них фляги огненной воды, конечно предварительно разведённой. Последующая совместная трапеза ещё больше снизила имевшуюся ранее напряжённость, между сторонами, мы угостили их кашей с тушёнкой, а они нас хамоном, лежавшем почти у каждого солдата в мешке. Допоздна я, как мог, отвечал на вопросы подвыпивших интуристов и сам задавал им свои, на интересующие меня темы.
Ночное дежурство поделили между собой мои старые и новые солдаты, это дало мне возможность спокойно отдохнуть, после тяжелейшего дня. Мы расположились вдвоём с Вероникой, в четырёх местной палатке, парни ночевали на улице, а дядя Жора, не захотел покидать свой
Проснулся от того, что буквально всем телом ощутил на себе не добрый взгляд. Не открывая глаз нащупал пистолет, лежавший в кобуре, не снятой на ночь и достав его, упёрся дулом в спальный мешок.
– Я всё вижу, можешь не стараться - услышал голос Ники и тут же открыл глаза.
– Напугала. Чувствую, что кто то смотрит и так не добро, думал чужой, а это ты оказывается.
– Значит это ты всё таки этих несчастных убил и как тебе спалось после этого? Кошмары не мучали?
– Ты о ком говоришь?
– Про тех, которых в крепости, как дрова в кучу складывали.
– Я же тебе уже сказал, не я это.
– Ты забываешь, что я переводила ваш разговор с испанцем, при нём не хотела говорить, а вечером жалко тебя было. Думаю, спрошу, а он потом всё ночь мучатся будет.
– Зря, надо было спросить - ответил я, выбираясь из спальника - ещё вчера бы всё объяснил и сама не мучилась бы так. Что сказать, убил, наверное, кого то, но не всех, они там столько друг друга, до меня, нарезали, что если бы я не вмешался в живых наверняка никого бы не осталось.
– Кого то? Ты думаешь мы на катере не слышали сколько строчил твой пулемёт? Дядя Жора так и сказал, лейтенант их всех в капусту покрошит, вот ты и покрошил.
– Ты чего от меня хочешь? Может мне заупокойную молитву, по убиенным пиратам прочитать или прощения у них попросить?
– Не знаю, может и надо, если хочешь человеком остаться.
– Давай мы об этом, в другой обстановке поговорим, сейчас не очень подходящее время для такого разговора, если ты конечно захочешь к нему вернуться - бросил я в палатку, выходя на улицу.
Утро было тёплым и солнечным, и не очень способствовало тому, чтобы заниматься какими нибудь делами. Поэтому, наверное, я сразу и пошёл к давно разгоревшемуся костру, возле которого суетился Георгий, чего то уже кашеваря и о чём то болтая с одним из испанских солдат.
– Ты чего, дядя Жора по ихнему понимаешь?
– спросил я его подойдя.
– Да какой там, так на пальцах разговариваем не пойми про что. Я ему своё говорю, он мне отвечает чего то, вот так и беседуем.
В это время кто то громко крикнул со стороны моста, причём то что он кричал, я понял и без перевода:
– Синьор барон!
Обернулся и увидел кабо, старшего в моём новом отряде, который подгонял пленных пиратов, тащивших на спинах тяжеленые, кривые брёвна.
– Кого это он зовёт?
– спросил у меня капитан.
– Меня, наверное. Видишь, бароном решили называть. Испанцы одно слово, чего с них возьмёшь.
– Им скорее всего барон сподручнее говорить, лейтенант и наши не каждый, с первого раза, осилит.
– Возможно.
Я пошёл на встречу, окликнувшему меня военному, подгоняющему не очень привычных к перетаскиванию тяжестей пиратов. Но потом вспомнил, разговаривать с ним могу только в присутствии, чем то недовольной, Вероники и вернулся за ней.
– Пойдём, толмачить будешь - позвал я её, просунув голову в палатку.