Опытный кролик
Шрифт:
— Взвод, залпом, пли! — старательно делая паузы, так, чтобы голос не дрожал, скомандовал он.
В стрелковой подготовке есть такой прием, как стрельба залпом по удаленным целям. Меткую стрельбу заменяет завеса одновременно выпущенных по цели пуль.
С появлением у пехоты автоматического оружия вещь ненужная, неэффективная, за что и убрали ее перед войной. А в уставе сорок второго залповый огонь ввели вновь, оценив и психологический эффект.
Единый винтовочный залп перекроет шум боя. Ты слышишь, что не один, живы и сражаются товарищи. Растет боевой дух, уверенность,
Посмотрев в бинокль, где взметнулись пыльные фонтанчики от пуль, лейтенант скорректировал огонь.
— Метить в «каблуки»!
Установит боец в горячке бой прицел на нужную дальность или нет, хрен его знает. Не проверишь. Потому выдана неизменная установка, но целиться по команде надо в разные части тела, уменьшая ошибку.
— Пли, мать вашу! — голос командира сорвался на фальцет.
Лейтенант с «наганом» в руке, что-то крича, все продолжал метаться взад-вперед по импровизированной траншее. Иногда он клал руку на плечо бойцу, разговаривая с ним, а иногда зло совал кулак под ребра или отвешивал пинок.
Контроль командиром взвода подчиненных в бою выглядит чуть-чуть иначе, чем в кино. Но дело у стрелков постепенно шло. Чем больше времени они находились под огнем, тем больше росла уверенность — всех не убьют. А за их спиной из крепости продолжали выходить люди.
— Спокойно, сейчас выскочим!
Выскочить можно лишь в короткий миг, когда немецкие пехотинцы еще не начали атаку, а немецкая артиллерия уже прекратила огонь. Пулеметчиков сейчас у форта нет. Они отошли, опасаясь оказаться в зоне убойного разлета осколков.
Ага, разрывы начали стихать.
— Ракеты! — три белых огонька из ракетниц устремились в небо. Через пятнадцать секунд огонь неожиданно утих. На западном берегу немецкий корректировщик восхищенно выдохнул «Шнелле трупер».
Молодцы его камрады-пехотинцы, взяли русскую позицию, не страшась осколков его снарядов!
Цвет выпущенных Пановым ракет, согласно приказу на взятие Бреста, означал: «Мы здесь! Немедленно прекратите огонь!». Довершая неразбериху, он выстрелил в небо еще одним сигналом «Русские танки идут!»
Пользуясь замешательством, остатки роты вырвались из форта и бросились в сторону рощи.
— Быстрее, быстрее! Не растягивайтесь! Поршнями двигайте, мужики!
Ненашев, кружась вокруг группы, подгонял народ, поднимал упавших и тревожно озирался на форт. Мало-то как их стало, он привел сто двадцать человек, обратно возвращалось около шестидесяти.
Двигаться быстро не получалось. Под ногами не асфальт, не бетонное шоссе, а высохшее болото, изрытое воронками. Обливаясь потом, люди не шли, а буквально ползли несчастные пятьсот метров, волоча с собой раненых, пулеметы и минометы.
Чуда для всех не случилось.
Как и предполагал Панов, ворвавшиеся в форт немцы не только принялись зачищать помещения от большевиков, но и сразу выкинули на валы пулеметы. А ветер, коварно сменив направление, закрыл дымом обзор двум расчетам «Максимов», оставшихся их прикрывать.
Бойца,
Дальше педантичный, очень ответственно относящийся к делу пулеметчик, не спеша, словно в тире, расстрелял раненного бойца и ведущих его красноармейцев.
«Забавляется, скотина», зло подумал Сотов, волоча за шкирку Ненашева и за лямку распотрошенный пулей деревянный ящик. То, что рация бесполезна, пограничник не знал.
— Комбата! Комбата убило!
От полного расстрела группу спасла снайперская пара. Панов предусмотрительно не выдвинул их на передовую позицию, а оставил позади. С валов пятого форта никак нельзя дать работать немецким корректировщикам-наблюдателям.
А оставшихся с фельдшером раненых не убили.
Медик крикнул, что здесь одни раненые, а немецкий лейтенант придержал солдат, желавших отомстить за потери и пережитый ужас под огнем русских минометов.
Он зло посмотрел на обрадованного фельдшера. Если бы не приказ! Большевиков следовало хорошенько допросить, потому что слишком вызывающе выглядели нашлепки-чашечки на коленях и локтях оставшихся здесь мертвых и живых русских в светло-коричневой форме. Слух о присутствии здесь особой части большевиков подтвердился.
Но самое худшее произошло.
Ненашев на какое-то время перестал управлять боем, чем немедленно воспользовался противник, убедившись, что огонь из форта стих.
«Ауфтрагстактик», старательно разложенная по полочкам комбатом на занятиях, сработала с неизменным эффектом.
Право на самостоятельность решений, при знании каждым командиром общей задачи, позволяла действовать вермахту и без связи в верхнем звене. Нередко донесения и распоряжения из-за атмосферных помех попадали адресатам через часы, и даже сутки [614] .
614
[613] = найдено у Алексея Исаева "Катострофа начала войны"
В бетонную стенку дота словно ударила огромная кувалда. Очередное прямое попадание, немцы давно пристрелялись к голой бетонной коробке.
Объект номер пятьсот семь по проекту одноэтажный. Установка «ДОТ-4» с 45-мм пушкой на месте, в дыру под так и не пришедшую с завода пулеметную установку «НПС-3» смотрит «Максим», стоя на импровизированном лафете. Для огня по площадям его наводят по команде с пушки, где есть оптический прицел.
В угловой амбразуре командирского каземата почти на запад торчит ствол еще одного станкового пулемета. Вентиляции, освещения, системы охлаждения нет, пусть и проложены коммуникации, но не смонтировать агрегаты, еще не изготовленные на каком-то оборонном заводе.