Опытный соблазнитель
Шрифт:
– Она неряха. Господин граф был бы недоволен, если бы узнал, что она обслуживала вас в таком виде.
– Но он бы этого не узнал, – сказала Мадди.
Доминика усмехнулась:
– Господин граф знает все.
Они вышли на галерею, но Доминика, миновав лестницу, ведущую вниз, направилась к арке, через которую попали в другой коридор, кончающийся тупиком.
Мадди уже не удивилась, когда стена перед ними раздвинулась, давая возможность следовать дальше.
«Нужно иметь с собой нить Ариадны, чтобы выйти из этого лабиринта», –
В конце ступенек проход разделился. Из одного доносились отдаленные голоса и звон посуды – судя по всему, там была кухня. Другой коридор заканчивался аркой с портьерой, за которой могла оказаться и просто стена.
Где-то в середине коридора, не доходя до арки, Доминика остановилась и постучала в высокую двойную дверь.
Мужской голос ответил, и Доминика, открыв одну из дверей, отступила в сторону. Мадди вошла в большую квадратную комнату с книжными стеллажами вдоль стен – в библиотеку.
Но и здесь ничего нельзя было принимать на веру.
К тому же Мадди сразу узнала голос.
Он ждал ее здесь, одетый в белую рубашку и черные брюки. Темная голова, склоненная над столом. Рука, скользящая по листу бумаги. Кремовой бумаги, с черными ровными строчками. И то и другое странно знакомое…
Губы Мадди раздвинулись в беззвучном выдохе: «Я должна была раньше догадаться! Потому что в «Каза Лупо» ничто не бывает тем, чем оно кажется. Ничто – и никто».
Не поднимая глаз, он сказал:
– Садитесь, синьорина.
– Возможно, мне следует остаться стоять, господин граф? – спросила она язвительно. – Так кто здесь затеял всю эту игру?
Он пожал плечами:
– Вы видели портрет графа в Опере. Поэтому я и поддался искушению скрыть свое имя.
– Да, – покачала она головой. – В этом доме можно найти лишь притворство и обман. Зачем останавливаться на нескольких покрашенных стенах?
– Вы хотите видеть все в таком свете? Ну что ж, ваше право. – Он холодно улыбнулся. – Но у меня были и другие причины. Можно многое сказать о человеке по тому, как он обращается с теми, кого считает ниже себя.
– Вы преступник и шантажист! – заявила Мадди.
– Придется вам с этим смириться. Нам с вами еще какое-то время придется наслаждаться компанией друг друга.
– Вы хотите сказать, – медленно проговорила она, – я здесь останусь еще на какое-то время? Но почему? Что-то случилось?
Он поставил подпись и промокнул чернила.
– В том-то и дело, что ничего. Никак не получается установить контакт с семьей вашего жениха. – Его голос был так же спокоен, как если бы он сказал, что после обеда ожидается дождь. – Судя по всему, ваше немедленное освобождение не является для них приоритетным. Видимо, они заняты какими-то другими, более важными делами.
– Я вам не верю. Вы лжете! – Ее голос зазвенел. – Джереми никогда бы не оставил меня в таком положении. Вы не понимаете! –
– Я знаю. Через шесть недель. Полагаю, к этому времени вопрос будет решен.
– Откуда у вас такая уверенность?.. – Ее голос вдруг потерял свою силу.
– Я предложил условия. Им осталось только принять их. Все очень просто.
– Только не тогда, когда это касается Найджела Сильвестра. Вы не можете диктовать диктатору!
– Нет, – кивнул он. – Но я могу победить его в борьбе.
– Что бы ни случилось с вовлеченными в эту борьбу?
– А… – Он откинулся на спинку стула. – Вы имеете в виду себя? Но вас я из конфликта уже исключил.
Она бросила на него гневный взгляд:
– А если я этого не хочу? Если я хочу быть с тем, кого люблю?
Он усмехнулся:
– Тогда может случиться, вы будете горько разочарованы. – Он кивнул на коробку на краю стола: – Вот подборка английских книг. Специально для вас. Для более приятного времяпровождения.
– Да будьте вы прокляты… вместе с вашими книжками! Не нужно мне от вас ничего!
– Теперь вы ведете себя неразумно, – спокойно сказал он. – Я прикажу отнести эту коробку вам в комнату. Если захотите выкинуть их в окно – пожалуйста. Но если семья вашего жениха окажется слишком несговорчивой, вы можете об этом пожалеть.
– Его зовут Джереми!
– А меня – Андреа. Но похоже, у вас нет никакого желания так меня называть. Маддалена, – протянул он, глядя на нее из-под полуопущенных век, – та фотография, которую мне когда-то показали, не отдает вам должное. На ней вы выглядите… слегка глуповато. – Он усмехнулся. – Но страсть вам идет. Она придает огонь глазам и цвет коже, превращая бледную розу в тигрицу. Но не только гнев вызывает такой эффект. Жаль, ничего другого я пока не видел…
Мадди расслабила стиснутые в кулак пальцы, заставляя себя дышать глубоко и спокойно. Пытаясь восстановить утраченный самоконтроль.
– Не буду вас задерживать. – Он снова взялся за свою ручку.
Их взгляды встретились.
– Никогда, – сказала она срывающимся голосом, – слышите меня? Никогда вам не дождаться этого момента!
Она развернулась и в вихре аметистового шелка выскочила из комнаты, заставив вздрогнуть Доминику, ожидавшую ее в коридоре.
Мадди неслась, отчаянно желая достичь теперь единственного, как ей казалось, безопасного места в этом хаотичном мире.
Ей хотелось плакать, кричать, стучать кулаками по стенам, но больше всего – остаться одной, где никто не мог бы посмеяться над ее горем. Или понять, какой беспомощной она себя чувствовала. И какой испуганной.
Нет, она не могла ни перед кем обнаружить свою слабость – особенно перед Андреа Валери и его угрюмой служанкой, теперь едва поспевавшей за ее быстрым шагом.