Опыты по эстетике классических эпох. [Статьи и эссе]
Шрифт:
«Перспектива, - писал Дюрер, - это латинское слово, обозначает просматривание». Альберти говорит об «окне».
Перспектива - это как бы окно, через которое мы смотрим в пространство, при этом оно отнюдь не действительность, но эмпирическое зрительное пространство, которое можно вычислять математически. Перспектива, таким образом, есть некий объективный порядок, но это порядок зрительного феномена, то есть человека, его творение, как природа - творение Бога.
Николай Кузанский обращается к Богу: «Господи боже, помощник ищущих тебя, я вижу
Ибо имя - это есть предел, а абсолют по определению бесконечен и безграничен. «Поэтому чистый абсолют, - заявляет Кузанский, - или бесконечный абсолют, не может быть выражен в совершенном понятии ума».
Бог исчезает в своем творении. Но поскольку человек - творение божие, непознаваемый бог для него нечто интимно родное.
Бесконечный абсолют может проявиться не иначе, как в конкретных вещах. Уже поэтому всякая вещь становится бесконечно ценной, заключая в себе божественное начало, и она вполне индивидуальна, свидетельствуя о своем творце.
Все это можно сказать о произведении искусства, тем более об его творце.
Индивидуальное не есть противоположность общему, но есть его конкретное осуществление. Таким образом, выходит, человек есть проявление бога и сам выступает «человеческим богом» (humanus deus).
Как вещи, заключающие в себе божественное начало, человек является творческим началом, он творит человеческие искусства, как сама природа есть искусство, продукт божественного акта.
Гармония божественного с человеческим и природным и есть красота. Таким образом, красота заключена в бытийной форме вещей, в их гармонической самоосуществленности.
Поскольку «божественное искусство» есть бесконечный свет, Николай Кузанский выдвигает два основных принципа мировой жизни - это свет и красота, проявления бога в его бесконечности и конкретных вещей, излучающих божественное начало.
Мир приходит из неразличимой тьмы к существованию, как человек к жизни, благодаря тому, что вещи приобщаются к свету и гармонии субстанциальной формы, то есть формы форм. Привлечение всех вещей к своему единому источнику есть любовь, «конечная цель красоты».
Николай Кузанский говорит о восхождении от красоты чувственных вещей к красоте познающего их духа, а от нее - к источнику всякой красоты. «Живая разумная красота, созерцая или понимая абсолютную красоту, увлекается к ней несказанным влечением; чем жарче пылает она влечением, тем более к ней приближается, все более и более уподобляясь своему образцу».
Как бог есть творчество, так и человек, созданный по его подобию и образу, есть творчество. А поскольку человеческая личность, как все вещи, целиком отражает в себе всеобщую стихию божества, значит, и она есть абсолют, единственный и неповторимый.
В эстетике Николая Кузанского проступает гуманизм, что и свидетельствует о перевороте в миросозерцании
Если теперь вернуться в сферу искусства, нам прежде всего бросается в глаза современник Кузанского Леон Баттиста Альберти (1404-1472), - они находились в переписке, - теоретик искусства, автор сочинений «О зодчестве», «О живописи» и «О статуе», архитектор и гуманист.
Альберти считал, как и Кузанский, что судить о красоте позволяет некоторое «врожденное душам знание». «В самом деле, в формах и фигурах зданий бывает нечто столь превосходное и совершенное, что поднимает дух и чувствуется нами сразу же». Уже в стиле высказывания проступает человек эпохи Возрождения с его взволнованным восприятием всего прекрасного.
«Ничто так не отличает одного человека от другого, как то, чем он более всего разнится от животного: разум и знание высших искусств». Понятия эстетики и гуманизма сливаются у Альберти.
Альберти выдвигает гармонию как абсолютное и первичное начало природы, и именно проявления гармонии есть красота.
«Ведь назначение и цель гармонии, - пишет Альберти, - упорядочить части, вообще говоря, различные по природе, неким совершенным соотношением так, чтобы они одна другой соответствовали, создавая красоту. Вот отчего бывает, что, когда гармоничное, путем ли зрения, или слуха, или как-нибудь иначе, предстанет перед душою, мы его чувствуем сразу. Ведь от природы мы стремимся к лучшему и к лучшему льнем с наслаждением.
И не столько во всем теле в целом или в его частях живет гармония, сколько в самой себе и в своей природе, так что я назвал бы ее сопричастницей души и разума. И для нее есть обширнейшее поле, где она может проявиться и расцвести: она охватывает всю жизнь человеческую, пронизывает природу вещей. Ибо все, что производит природа, все это соизмеряется законом гармонии».
А красота является актуализацией гармонии; она столько же в вещах, сколько и в разуме. Следовательно, красоту творит столько же природа, сколько и разум, познающий законы гармонии. Красота есть, по определению Альберти, нечто «присущее и прирожденное телу, разлита по всему телу в той мере, в какой оно прекрасно». Под телом имеется в виду не только человеческое тело, но и здание, которое проектируется и строится по законам гармонии.
Как теоретик искусства и архитектор Альберти создает основу для классической архитектуры Ренессанса. Здесь достаточно упомянуть палаццо Ручеллаи во Флоренции и церковь Сант-Андреа в Мантуе, свидетельствующие о всей новизне созданий Альберти, что воспринимается нами как ренессансная классика.
Альберти был одним из членов Платоновской академии, подготовившей золотой век Флоренции. Но прежде чем перейти к нему, бросим взгляд на другие города Италии, где ренессансные явления в жизни и в искусстве тоже дают о себе знать.