Оракул с Уолл-стрит 2

Рассвет только-только начал окрашивать нью-йоркские небоскребы в розоватые тона, когда я уже шагал по пустынной Бродвей.

Даже всегда оживленный Манхэттен в этот ранний час казался сонным. Несколько молочников с грохотом выставляли бутылки на ступеньках домов, а первые автомобили, преимущественно грузовики доставки и такси, изредка нарушали утреннюю тишину клаксонами.

Я выбрал путь длиннее обычного, дважды менял такси, постоянно проверяя, нет ли хвоста.

После

подслушанного разговора в поместье Фуллертона и трагических новостей о смерти Риверса я не мог позволить себе быть беспечным. На Таймс-сквер я вышел из такси и смешался с небольшой группой рабочих, направлявшихся на утреннюю смену. Оттуда поймал еще одно такси и только потом отправился к Колумбийскому университету.

Кампус встретил меня тишиной и величием. Неоклассические здания из серого камня с величественными колоннами и арочными окнами хранили атмосферу академичности и спокойствия, которая казалась отрезанной от напряжения и лихорадочности Уолл-стрит.

Ранние студенты, одетые в твидовые пиджаки и кардиганы, с кожаными портфелями под мышкой, пересекали двор, направляясь на утренние занятия. Несколько профессоров в черных мантиях неторопливо беседовали у входа в Лоу-Мемориал, их трубки оставляли в воздухе ароматный дымный след.

Библиотека, массивное здание в неоклассическом стиле с впечатляющей колоннадой, уже открыта. Под внушительным куполом читального зала царили тишина и прохлада. Запах старых книг, кожаных переплетов и свежеотполированного дерева окутал меня, когда я вошел внутрь.

У вращающейся двери я остановился, еще раз осмотрел улицу за собой и только затем шагнул в прохладное мраморное фойе. Массивная люстра с десятками электрических ламп, стилизованных под газовые рожки, отбрасывала желтоватый свет на полированный пол и дубовые стойки регистрации.

Молодая библиотекарша за главной стойкой, одетая в строгое темно-синее платье с белым воротничком, подняла на меня вопросительный взгляд.

— Чем могу помочь вам, сэр? — спросила она звонким голосом, который эхом отразился от высоких потолков.

— Мне нужно увидеть мисс Сару Коллинз, — сказал я, стараясь звучать уверенно, но не вызывающе. — Мы договаривались о встрече по вопросу исторических архивов.

— Мисс Коллинз работает в отделе специальных коллекций, — ответила девушка, указывая на широкую мраморную лестницу в конце зала. — Третий этаж, западное крыло. Последняя дверь в коридоре.

Я поблагодарил ее кивком и направился к лестнице, стараясь сохранять вид уверенного в себе исследователя, а не человека, идущего по следу убийства. Мои туфли глухо стучали по мраморным ступеням, нарушая благоговейную тишину храма знаний.

На третьем этаже, увешанном портретами строгих академиков прошлых столетий, коридор разветвлялся. Я выбрал западное направление и вскоре оказался перед дверью с матовым стеклом и надписью «Специальные коллекции

и архивы».

Глубоко вздохнув, я постучал.

— Войдите, — послышался женский голос из-за двери.

Кабинет оказался просторнее, чем я ожидал. Высокие стеллажи, заставленные кожаными томами и архивными папками, занимали всю стену напротив окон.

Массивный дубовый стол, заваленный бумагами, картотечные шкафы вдоль стен и несколько стульев для посетителей составляли обстановку. На окнах плотные зеленые шторы, сейчас отдернутые, позволяли мягкому утреннему свету заливать комнату.

За столом сидела женщина лет сорока, с собранными в тугой узел каштановыми волосами, в которых уже поблескивала седина. Очки в тонкой металлической оправе придавали ей строгий, академический вид. На ней было темно-бордовое платье с высоким воротником, одновременно элегантное и сдержанное.

— Чем могу помочь? — спросила она, внимательно рассматривая меня поверх очков.

Я закрыл за собой дверь и сделал несколько шагов к ее столу.

— Мисс Коллинз? Меня зовут Уильям Стерлинг. Я… друг Чарльза Риверса.

Ее лицо оставалось невозмутимым, но я заметил, как напряглись ее пальцы, державшие перьевую ручку.

— Полагаю, вы ошиблись кабинетом, мистер Стерлинг. Я заведую историческими архивами. Если вам нужна помощь с газетными подшивками, обратитесь в кабинет периодики на втором этаже.

Это была проверка. Риверс наверняка установил какой-то код или пароль для подтверждения, что я действительно от него.

— Мисс Коллинз, — я понизил голос и шагнул ближе, — мне жаль быть носителем печальных новостей, но Чарльз погиб вчера. Его сбил автомобиль на перекрестке Лафайет и Бонд-стрит. Водитель скрылся.

Ее лицо изменилось, маска профессионального безразличия сползла, обнажив мгновенное выражение боли и шока, которое она тут же попыталась скрыть. Ручка выпала из ее рук и покатилась по столу.

— Он говорил, что это может случиться, — тихо произнесла она после долгой паузы, глядя мне прямо в глаза. — Но я никогда… — она не закончила фразу. Вместо этого она встала, подошла к двери и заперла ее на ключ.

Вернувшись к столу, она отодвинула картину на стене, открывая небольшой стенной сейф. После нескольких поворотов диска она извлекла оттуда коричневый конверт среднего размера и небольшой латунный ключ.

— Как я могу быть уверена, что вы действительно тот, за кого себя выдаете? — спросила она, не выпуская конверт из рук.

— Чарльз расследовал связь между Continental Trust, смертью моего отца и Робертом Харрисоном, — ответил я. — Он звонил мне поздно вечером, сказал, что за ним следят, и просил встретиться в «Черном коте» на Бликер-стрит. Он упомянул, что оставил материалы у вас и у кого-то на Центральном вокзале.

Она внимательно изучала меня, словно пыталась разглядеть правду в моих глазах.