Оракул с Уолл-стрит
Шрифт:
— Один, пожалуйста, — сказал я, протягивая монету.
— С горчицей и луком, сэр? — спросил продавец с сильным итальянским акцентом.
— Да, все как обычно, — ответил я, надеясь, что «обычное» для Стерлинга совпадало с моими предпочтениями.
Продавец ловко завернул хот-дог в бумагу и протянул мне.
— Вот, наслаждайтесь! Эй, вы же тот парень с Уолл-стрит, верно? Каждое утро проходите здесь.
— Да, это я, — кивнул я, откусывая горячий хот-дог. Вкус был ярче, насыщеннее, чем в моем
— И как там дела на бирже? — подмигнул он. — Мой кузен вложил сбережения в General Electric. Говорит, к следующему году станет богачом!
Я чуть не поперхнулся. General Electric… После краха их акции упадут на восемьдесят три процента. Кузен этого человека потеряет почти всё.
— Рынок выглядит… стабильно, — осторожно ответил я.
— Стабильно? — рассмеялся продавец. — Он же растет как на дрожжах! Моя жена говорит, что я дурак, что не вкладываю деньги. Может, и правда стоит рискнуть, а?
Что я должен был сказать? Предупредить его? Кто поверит стажеру, предсказывающему финансовый апокалипсис в разгар экономического бума?
— Никогда не инвестируйте больше, чем готовы потерять, — сказал я наконец. — Это первое правило Уолл-стрит.
Продавец кивнул, но я видел, что мой совет не произвел впечатления. Эйфория слишком сильна.
На входе в метро меня встретил очередной символ эпохи.
Щеголеватый мужчина в твидовом костюме играл на саксофоне. Мелодия «Ain’t Misbehavin»' Фэтса Уоллера наполняла воздух игривыми нотами джаза. Несколько прохожих бросали монеты в открытый футляр от инструмента.
Я спустился в подземку, такую непохожую на метро моего времени. Плитка сияла чистотой, деревянные скамейки были отполированы до блеска.
Никаких граффити, никакого запаха человеческой массы. Все дышало порядком и оптимизмом эпохи.
Я опустил пятицентовую монету в турникет и прошел к платформе. Поезд подошел с характерным лязгом и скрежетом. Старинный, с округлыми формами и деревянными сиденьями внутри.
Внутри вагона царила типичная утренняя атмосфера. Мужчины в костюмах и шляпах, погруженные в газеты, женщины-секретарши в скромных платьях, спешащие на работу.
Я сел рядом с пожилым джентльменом, который дружелюбно кивнул мне поверх газеты «Wall Street Journal».
— Доброе утро, молодой человек. Направляетесь в финансовый район?
— Да, сэр, — ответил я. — Работаю в «Харрисон и Партнеры».
— Ох, у Роберта Харрисона? — его брови поднялись. — Непростой человек, но чертовски умный финансист. Вам повезло попасть в его фирму.
— Я только стажер, сэр.
— Все с чего-то начинают, — философски заметил он. — Я вот начинал рассыльным в банке сорок лет назад. А теперь владею собственной страховой компанией. — Он протянул руку. — Генри Уилкинсон.
—
— Стерлинг? — он нахмурился. — Ваш отец не Эдвард Стерлинг из текстильной промышленности?
Мое сердце замерло на мгновение. Надо же. Этот человек знал отца Уильяма?
— Да, сэр. Вы были знакомы?
— Не лично, но я слышал о его… несчастном случае. Печальная история.
Он замолчал, словно хотел что-то добавить, но передумал.
— В любом случае, — продолжил он бодрее, — сейчас отличное время для молодого человека в финансах. Экономика на подъеме, рынок стабильно растет. Даже Европа наконец оправляется после войны.
— Да, похоже, процветание пришло надолго, — сказал я, испытывая странное чувство вины за свой сарказм, который собеседник не мог уловить.
— Именно! — оживился Уилкинсон. — Президент Кулидж сказал это совершенно ясно — бизнес Америки это бизнес! Никогда еще средний американец не имел такого доступа к богатству. Акции, облигации — теперь это для всех, а не только для Морганов и Рокфеллеров!
Вагон метро замедлился, приближаясь к станции Wall Street.
— Моя остановка, — сказал я, поднимаясь.
— Удачного дня, молодой человек! — Уилкинсон протянул мне визитную карточку. — Если когда-нибудь решите сменить сферу деятельности, позвоните мне. В страховании тоже есть будущее.
Я взял карточку и положил в карман, улыбаясь иронии судьбы. Страховые компании будут одними из немногих финансовых учреждений, которые переживут крах относительно невредимыми.
Выйдя из метро, я оказался в сердце финансового района Нью-Йорка. Улицы кишели банкирами, брокерами и клерками, спешащими на работу.
Здания, которые я знал как исторические памятники, здесь были просто местом работы. Величественные, но обыденные для местных жителей.
Я остановился перед зданием Нью-Йоркской фондовой биржи. В моем времени его превратили в музей. Большинство торгов происходило электронно.
Но сейчас здесь кипела настоящая жизнь. Сотни брокеров кричали, размахивали руками, покупали и продавали акции в хаосе, который каким-то образом работал.
— Эй, Стерлинг! — окликнул меня молодой человек, спешащий по улице. — Подожди!
Я обернулся и увидел подтянутого блондина примерно моего возраста, в таком же строгом костюме. Память услужливо подсказала, это и есть тот самый Чарльз Бейкер, коллега-стажер из моей конторы.
— Бейкер, — кивнул я, пытаясь выглядеть естественно.
— Я заходил к тебе вчера, — запыхавшись, сказал он. — Мисс Ходжес сказала, что ты плохо себя чувствовал.
— Да, мигрень, — признался я. — Но сегодня лучше.
— Рад слышать. Слушай, — он понизил голос, — ты что-нибудь слышал о слиянии Steel Trust и Continental Resources?