Оранжерейный цветок
Шрифт:
Ло хмурится и смотрит на Лили.
— Ты знала?
Она была в машине с Роуз.
Она кивает, её плечи напрягаются.
— Моральная поддержка.
Коннор настороженно смотрит на Лили, прежде чем снова перевести взгляд на жену.
Роуз сидит неподвижно, и её подбородок дрожит.
— Мы не планировали этого. Мне ещё нет тридцати пяти.
Официантка возвращается, прерывая, возможно, самый причудливый способ объявления о беременности. В мексиканском ресторане. С противостоянием шотов текилы. На французском языке.
—
— Нам нужно минут десять, — говорит ей Дэйзи.
Она кивает, её взгляд задерживается на шраме Дэйзи, прежде чем она исчезает. Я не могу сказать, узнала ли нас официантка или нет, но Дэйзи в итоге прислоняется головой к моей руке. Я прочесываю пальцами её волосы.
— Ты не будешь делать аборт, — говорит Коннор Роуз.
— Я знаю, — отвечает она, огонь возвращается в её глаза. — Тебе нужна родословная. Восемь детей, я помню.
— Мы женаты, — говорит он. — У нас миллиарды долларов. Может, мы и молоды, но мы можем быть лучшими родителями. Ты просто должна верить, что будешь отличной матерью.
Я видел Роуз рядом с детьми. В ней столько же материнской заботы, как в чертовой кирпичной стене, ее нос морщится от презрения, когда ребенок плачет или ведет себя плохо. Но я знаю одно — когда она любит кого-то, она вкладывает в него всё своё гребаное сердце и время.
После долгого молчания Роуз тихо говорит: — Я думала о том, чтобы избавиться от ребенка.
Лицо Коннора остается нечитаемым.
— Я знаю.
Она тяжело сглатывает.
— Лили отговорила меня от этого.
Ло целует Лили в висок. Я думаю, мы все рады, что Роуз не выбрала этот вариант, даже если она и думала о нём.
И мне было бы больнее за Коннора, если бы он не знал всё заранее.
— Я просто... — Роуз глубоко вздохнула. — Я подумала, что у меня есть пара месяцев, прежде чем мое тело начнёт действительно меняться. Два месяца, чтобы не обращать внимания на то, что мой мир перевернется с ног на голову и внутри меня вырастет существо. Постарайся понять.
Он улыбается.
— Я понимаю, дорогая.
— Итак, — говорит Ло, держа свою воду, — как именно два гения случайно забеременели?
Он потягивает свой напиток, забавляясь.
Роуз начинает укладывать свои вьющиеся, мокрые волосы в гладкую прическу.
— Почему бы тебе не ответить на этот вопрос, Ричард? Ты дружишь с отродьем Сатаны.
Ло смеется.
— Думаю, ты перепутала меня с «существом», растущим внутри тебя.
Коннор поднимает руку, чтобы они замолчали. Роуз выглядит готовой начать бросаться в моего брата содержимым своей сумочки. Там наверняка есть баллончик с перцовым спреем.
— У нас был незащищенный секс, — объявляет Коннор.
Роуз при этом указывает пальцем на меня. Блять.
— Надеюсь, ты надеваешь с ней презерватив.
Мое лицо напрягается. Я уже
— Это не твоё гребаное дело, Роуз.
Дэйзи все равно говорит это, чтобы успокоить свою сестру.
— Я принимаю противозачаточные.
— Я тоже принимала, — огрызается Роуз. — И я никогда не пропускала ни одного дня.
Она гордится этим фактом.
— Тогда что, блять, случилось? — спрашиваю я, протягивая руку в замешательстве.
— Противозачаточные эффективны только на девяносто девять процентов, — говорит Коннор. — Мы, конечно же, в одном проценте.
Роуз шлепает его по руке за это замечание, а он хватает её за запястье и глубоко целует. Она тает. Я перестаю, блять, смотреть.
И тут я встречаюсь глазами с моим братом, с Ло. Он обнимает Лили, и даже несмотря на новости, сейчас, в этот момент, он выглядит более умиротворенным, чем три дня назад.
— Так ты знаешь французский, — говорит он мне.
— Да, я знаю французский.
Коннор держит руку Роуз на столе и кивает мне.
— Где ты научился?
— У репетиторов в детстве, как ты с Роуз.
— Вообще-то, я учил себя сам, — говорит Коннор с ухмылкой на миллион долларов.
Ло медленно хлопает в ладоши.
— Поздравляю, любовь моя.
Коннор только шире улыбается, и я тоже, к удивлению, разделяю его улыбку.
Лили оживляется.
— Я тоже выучила немного французского, — она прочищает горло. Я думаю, мы все внутренне смеемся, не над ней, а просто с ней. Она чертовски смешная. С американским акцентом она говорит: — Comment allez-vous?
Как твои дела?
Коннор отвечает с искренней улыбкой: — Je ne pourrais pas etre plus heureux.
Не мог быть счастливее.
Роуз расслабляется будучи прижатой к телу Коннора. А Лили выглядит чертовски растерянной. Она уже потеряла нить.
Дэйзи протягивает мне свою салфетку в форме неправильной тыквы. Я сжимаю её руку под столом. И на короткую секунду я думаю о том, что будет после Калифорнии, после моего восхождения. О возвращении в Филадельфию. О её родителях... не похоже, что они должны быть большой преградой. Мне двадцать пять. Но твоя семья не уходит просто так, когда ты становишься взрослым. Они остаются частью тебя навсегда.
Я добавляю ко всему столу: — Je serais genial, mais je sais ce qui me fait toujours obstacle.
У меня было бы всё отлично, но я знаю, что всё ещё стоит на моём пути.
Ло снова хлопает.
— Я впечатлен, — говорит он мне. Он поворачивается к Лили. — Ты почти свободно говоришь, любовь моя.
Она ударяет его в грудь, и он насмешливо морщится, делая вид, что ему больно. Они оба улыбаются.
Мои глаза перебегают на Коннора, который смотрит на меня с пониманием и большим состраданием.