Оранжевая комната
Шрифт:
– Помогите ему, он больной, – успела она прошептать мне на ухо.
Подумала, если он упадет рядом, я двоих не вынесу. Передала тяжелую ношу мужчине и пошла на дорогу встречать скорую.
Медиков не было полчаса. За это время несколько раз возвращалась в кусты и проверяла состояние своих подопечных. Они держались хорошо. Женщина иногда всхлипывала от боли, мужчина обнимал ее за плечи. Назвать их друзьями было сложно. Скорей всего они составляли пару родственников – тетя и племянник или мать и сын. Ей было под 50, ему не больше 30-ти. Но меня больше всего заботило не это. Мое представление о мужчине моей мечты никак не вязалось с этим типом, кого послал
Когда приехала скорая, я помогла погрузить больную и с нетерпением посмотрела вдаль. Моего автобуса не было. Обернувшись, увидела, что племянник стоит рядом и внимательно меня разглядывает.
– Ее увезли в больницу. Спасибо вам.
– Что, вы, я рада, что смогла помочь. Всего доброго, – и отошла в сторону.
– А вы замужем? – сделал он резкий шаг вперед.
– А что? – отпрянула я.
– Так, хочу познакомиться. Я тут рядом живу. Может быть, выпьем чаю?
Я посмотрела ему в глаза. В них играл огонь желаний, который бывает у перезревших мальчиков, затянувших с первым свиданием. Одновременно с этим – едва скрываемый, как у ребенка в темноте, страх.
– Благодарю вас, я замужем, – соврала я и прыгнула в подъехавший вовремя автобус. Успела увидеть, как он нервно затоптался на месте и решился зайти в трамвайный вагон, когда уже закрылись двери.
– А, может быть, это и была твоя судьба? – прокомментировала эту романтическую историю подруга. – Надо было его просто отмыть. Его, может быть, тебе сам Бог послал.
С этим я не спорила. Только просила я о другом. И повторила попытку.
На этот раз глянула на икону с недоверием. Отвернулась к окну, сложила, как для молитвы руки и прошептала:
– Боже, помоги мне взять эту высоту.
Ассоциация со спортивной лексикой заставила меня соответственно одеться. Я натянула джинсы, просунула голову в свитер, повертелась перед зеркалом и, удовлетворенная своим внешним видом, отправилась на прогулку в Петровский парк.
Время, похоже, я выбрала не удачно. Часы на башне отбили 12 часов, и на тропинках никого не было. Я присела на скамейку, чтобы спокойно оценить свои шансы. Напротив меня – вчерашний сюжет. Трое подвыпивших молодых людей с усилием делали арифметические подсчеты, выскребая из кармана мелочь. Посажанные с двух сторон аллеи высокие тополя соединили свои кроны. Поэтому казалось, что я продвигаюсь по глубокому тоннелю. На противоположной стороне – никого. Осень была рыжей.
– Вы что грустите? – Прервал мое созерцание скрипучий голос.
Передо мной стоял, засунув руки в карманы мужчина лет 70-ти. Возраст, гарантирующий безопасность. И я ответила:
– Осень на меня навевает тоску. А на вас?
Он подтянул плечи, замкнул руки за спиной и галантно поклонился:
– Что вы, это же так красиво. Повторить невозможно. Давайте пройдемся вместе.
Я с видом заботливой внучки взяла его под руку, и мы медленно пошли по аллее под шорох опавших листьев.
Через пять минут я об этом уже пожалела. Он оказался ветераном войны, и гораздо старше, чем я предполагала (81 год). Поэтому мне пришлось познакомиться с подробностями Курской битвы, боев под Берлином и периодом восстановления народного хозяйства после войны. Чувство уважение к его боевым заслугам мешало прервать его монолог. Думать о чем-то другом у меня не получалось. Я решила сменить тему и спросила, сколько у него детей. Оказалось, ни одного. Жена после ранения не смогла родить, и они прожили всю жизнь без детей. Теперь он остался один: жена умерла полгода назад. Он очень одинок, и ходит в этот парк для того, чтобы встретить
Делиться с ним мне не хотелось. Да и спустившийся туман больше располагал к горячему чаю, чем к откровенному разговору. Он заметил, как я поежилась и предложил:
– Я живу на соседней улице. Зайдем, выпьем чаю, поговорим. Приглашаю, – добавил он с видом победителя.
Я, как можно вежливее, отказалась, сославшись на занятость, и резко повернула к выходу. Он, не желая сдаваться, семенил рядом. Дыхание его участилось, руки начали подрагивать, голос захрипел. Страх заморозил мне руки и сдавил голос. Я старалась отвлечь его разговором о прекрасном. Рассказала про спектакль, поделилась впечатлениями с выставки, пересказала последний фильм. Он не слушал. Крепко сжимал мою руку и наваливался на мои плечи.
Наконец, вышли на дорогу. Подошедший троллейбус вызвал у меня такую же реакцию, как свет в ночи у заблудившегося путника. Я оторвала от себя руки деда и, не дожидаясь, пока троллейбус остановится, побежала вдоль его дверей.
Дед настиг меня на первой ступеньке. Резко развернул к себе, притянул за ворот свитера и впился в меня губами. Пассажиры остолбенели. Мне до удушья хотелось сплюнуть. Водитель терпеливо ждал окончания ритуала прощания. Но дед не уходил.
– Не уезжай! Останься со мной! Ты такая красивая, я сделаю тебя счастливой. – С видом брошенного любовника вопил дед.
– Вы сделаете меня счастливой, если отпустите троллейбус. – Оторвала я его руки.
– Да возраст же не помеха, – сделал он вторую попытку.
Наконец, какой-то молодой человек помог ему спуститься со ступенек, и дверь закрылась. Дед проводил троллейбус потухшим взглядом.
Сегодня день моей третьей попытки. Займусь тем, кто рядом, за соседним столом рабочего кабинета, системным администратором.
Представители этого рода занятий вызывали у меня легкий трепет, как строгий учитель по физике, который обесценил пятерки в моем дневнике двойкой за контрольную работу. Потому я этих знатоков современной техники недолюбливала и относила к неопознанным объектам. Или к потустороннему миру. Они ассоциировались у меня с подгоревшими сухарями, и если приходилось с такими общаться, это было сущим наказанием.
Но сегодня все изменилось. Технарик должен сыграть роль мужчины своей мечты.
Его имя звучало в офисе чаще всех остальных.
– Андрей, подскажи как…
– Андрей, ты сможешь сделать…
– Андрей, почини телефон…
– Андрей, съезди в банк…
– Андрей, дай машину, а то…
Андрей, помоги…
Он нехотя отрывался от монитора и, не торопясь, шел на зов. И после каждого возвращения менялся в лице. Выглядел ребенком, которого погладили по голове. С сияющим взглядом и осторожной улыбкой. С такой же улыбкой он откликался и на мои просьбы. Восстанавливал потерянные файлы, копировал фотографии, запускал новую программу, форматировал текст, считал знаки, листал страницы…Я не успевала даже сформулировать, в чем нужно помочь. Просто надувала губы и тоном капризного ребенка тянула слова: «ну, вот, опять…». И он был у моего стола.