«Оранжевая революция». Украинская версия
Шрифт:
Поэтому сегодня, уже после инаугурации Ющенко и его первых кадровых назначений, мое настроение далеко от эйфории. Скорее это состояние человека, которому только что удалось избегнуть смертельной опасности: слишком невыносимой психологически была бы жизнь в стране, где президент, получив «благословение афонских старцев в Иерусалиме» (или иерусалимских на Афоне – какая разница?), периодически выбивает приближенным зубы и где первая леди произносит зажигательные спичи об американских валенках и наколотых мандаринках.
Мои надежды связаны прежде всего с тем, что «оранжевая революция» показала:
Что произошло в ноябре-декабре 2004 года?
Алексей ТОЛПЫГО,
эксперт Киевского центра политических исследований и конфликтологии, кандидат физико-математических наук
Когда Леонид Кучма в октябре 2004 года собирался передать страну своему преемнику, он имел право сказать, что сдает ее в состоянии намного лучшем, чем принял.
В 1994 году, когда Кучма сменил Кравчука, экономика катилась в пропасть, бушевала доходившая до 10 000 % в год гиперинфляция, реальный валовой внутренний продукт падал на десяток-другой процентов ежегодно; Крым был в полуотделенном состоянии, и нельзя было поручиться, что не отвалится еще какой-нибудь регион, например Донбасс.
Под конец его правления люди стали забывать, что такое гиперинфляция, невыплаты зарплат и пенсий. Экономический рост внушал самые радужные надежды. Правительства сменяли друг друга уже не раз в год, а раз в два года, и была принята новая конституция. В 1994 году никто еще не мог определенно сказать: «Украина состоялась как государство». В 2004 году, казалось, это можно говорить с полной уверенностью.
Что же в таком случае произошло в ноябре?
Мне представляется, есть несколько версий происшедшего.
Да, многие считают, что произошла революция. Народу надоел этот режим, и потому, что он слишком долго был у власти, и потому, что слишком долго людям жилось плохо, а сейчас они поверили в лучшее, и потому, что режим был замаран столькими черными пятнами, и самым черным – делом Александра Гонгадзе.
Люди поверили, что достойны лучшего. Они увидели в Ющенко человека, который сможет стать иным руководителем государства, не похожим на Кучму. А когда поняли, что у них пытаются отнять победу и их позвали – они пошли.
Десятки, если не сотни тысяч вышли на площадь; десятки тысяч приехали в Киев, чтобы им помочь. Еще многие тысячи пришли – никто их даже не звал и не платил им, – чтобы принести на площадь горячий суп или взять к себе домой и разместить на ночь приехавших. И они победили. Когда-то в подобных обстоятельствах Мирабо сказал от имени французского народа: «Передайте тому, кто вас послал, что мы здесь по воле народа и уступим только силе штыков», – и властелин не посмел пустить в ход штыки, и народ победил. Украинский народ одержал в ноябре 2004 года великую победу, завоевавшую ему симпатии
Да... Но есть и другие версии...
Для главы государства нет ничего хуже, чем пытаться дружить с Америкой. Тот руководитель, который выгоняет из страны американские благотворительные организации, будет заклеймен свободной прессой всего мира как диктатор; однако он будет править 10 лет, как Лукашенко; 40 лет, как Кастро... Но руководитель, который попытается снискать благосклонность США, обречен. Американцы рано или поздно (скорее всего – рано) сделают из него врага народа и заменят более послушным президентом... которого они тоже сместят в свой срок.
В 1996 году Кучма был для американцев еще «смелым реформатором», вопреки воле реакционного Верховного Совета пытавшимся провести реформы. Но к 1999 году он уже стал коррумпированным президентом, который удержался только потому, что разыграл «коммунистическую карту»: «лучше плохой Кучма, чем страшные коммунисты».
Уже на инаугурации Кучмы в 1999 году делегацию США возглавил... замминистра энергетики, а другие страны Запада были представлены послами. Запад разочаровался в Кучме – это его право. Но разочаровавшись, он начал готовить смену режима.
Ставка была сделана на нового «смелого реформатора» – Виктора Ющенко. Когда он стал премьер-министром, а значит, в случае ухода Кучмы получил бы власть, – США решили, что время настало. Тогда-то и появились пресловутые пленки Мельниченко, а сам Мельниченко получил убежище в США как политэмигрант.
Но в 2001 году акция «Украина без Кучмы» не привела к желаемому результату; режим Кучмы устоял, а Ющенко, не проявив достаточной лояльности президенту и поссорившись с большинством парламента, вынужден был уйти в отставку.
Однако здесь были и позитивные – с точки зрения Запада – моменты. Уйдя в оппозицию, он всецело попал под влияние антироссийских сил в Украине – а для США сегодня, как и 50 лет назад, задача ограничения влияния России по-прежнему рассматривается как вопрос номер один, по сравнению с которым рост исламского терроризма – мелочь. Ющенко, таким образом, стал идеальным объектом внедрения, оставалось только сделать его президентом.
А пока что продолжалась кампания, разъясняющая миру, насколько ужасен украинский режим – «режим Кучмы». При этом молчаливо подразумевалось, что все зависит от личности президента и что будь на месте Кучмы другой человек («и мы знаем этого человека») – коррупция, воровство, неэффективная экономика исчезли бы как по волшебству. Опуская детали, вроде «кольчужного скандала», скажем только, что вторая попытка посадить Ющенко в президентское кресло удалась, хотя с несколько большим трудом, чем предполагалось. Хотелось обойтись без прямого давления Запада; это не получилось, и пришлось прямо объявить, что Запад не желает признавать президента, избранного Украиной. Но конец венчает дело, и люди скоро забудут, как именно Ющенко был посажен в президентское кресло.