«Оранжевая революция». Украинская версия
Шрифт:
Власти некого было противопоставить тандему Ющенко—Тимошенко.
Эта версия, быть может, самая грустная, так как она означает, что раскол Украины стал явью. Когда в 1994 году Леонид Кучма с небольшим перевесом победил Леонида Кравчука, на востоке за него голосовали до 90 % (как за Януковича в 2004 году), тогда как за Кравчука 90 % и более голосовали на западе (как за Ющенко). Раскол страны выглядел так же, как сегодня; но Кучма тогда проявил себя как государственный деятель. Он пошел западу Украины навстречу; трещина осталась, но ее удалось замазать, и все 10 лет правления Кучмы раскол Украине не угрожал.
Сегодня ситуация иная. Победители отказались считаться с побежденными; и Ющенко, и Западная Европа смотрят на Украину исключительно сквозь «оранжевые» очки,
Не все сказанное выше можно доказать, и, по-видимому, не все верно. Но версии, которые я здесь привел, не так резко противоречат друг другу, как кажется на первый взгляд. Лично я думаю, что все эти версии верны – в известной мере. Спорить можно лишь о том, какая из них верна на 50, а какая – только на 10 %.
Выборы пополам с революцией
Владимир ФЕСЕНКО,
председатель правления Центра прикладных политических исследований «Пента»
События, названные «оранжевой революцией», и после своего завершения продолжают вызывать ожесточенные споры, продуцируя самые разные оценки по поводу их сути, причин и последствий.
Что это было: стихийные акции гражданского протеста, «праздник непослушания», «бархатная революция» или политтехнологическая операция, проведенная оппозицией? В декабре 2004 года тогда еще кандидат на пост президента Виктор Янукович свел эту дискуссию к жесткой дилемме – революция или политтехнология. Именно столкновение этих двух подходов – революционного и политтехнологического – доминирует в споре об оценке «оранжевой революции». Сам Янукович не сомневался, что столкнулся после второго тура выборов с хитроумной и коварной спецоперацией оппозиции.
Вопрос о том, можно ли считать революцией события, потрясшие Украину после второго тура президентских выборов, имеет не только методологическую подоплеку, но и аксиологический, а также и политический смысл.
Спор о правомерности обозначения этих событий как революции имеет преимущественно аксиологический (ценностный) смысл. В основе данной дискуссии – столкновение противоположных ценностных критериев. В этой связи уместно вспомнить публицистические и теоретические битвы вокруг оценки событий в Петрограде в октябре 1917 года: можно ли их считать революцией или это был мятеж, политический переворот и т. п. В данном случае как раз аксиологический критерий выходит на первый план. Если политическим событиям такого кардинального характера дается положительная социально-политическая оценка, то согласно традиции, которая установилась еще с конца KVIII века, их можно называть революцией. Если эти события оцениваются негативно – то это уже бунт, восстание, переворот, все что угодно, но только не революция. Поэтому для тех, кто связывает с событиями ноября—декабря 2004 года в Украине положительные ожидания, вкладывает в них позитивный смысл, – это конечно революция; для тех же, кто относится к ним негативно, эти события никогда не станут революцией.
Политическое значение этой дискуссии заключается в том, что сторонники революционного подхода стремятся даже на терминологическом уровне подвести жирную черту под «эпохой Кучмы», задать радикальный, максималистский посыл действиям новой власти. Революционный приход к власти должен обусловить и революционный характер действий нового политического режима. Отсюда и апелляция к Майдану (революционной массе), и призыв к тотальному обновлению органов власти.
С терминологической точки зрения эта дискуссия была обусловлена отсутствием универсальных теоретических подходов к определению самой сути понятия «революция», закономерностей и форм ее осуществления, причинно-следственных отношений, возникающих в связи с этим социальным феноменом.
Вот лишь несколько популярных формулировок термина «революция»:
1. Революция социальная – способ перехода от изжившей себя общественно-экономической формации к более прогрессивной, коренной качественный переворот во всей социально-экономической структуре общества...На ранних стадиях истории общества... революция происходила преимущественно стихийно и складывалась из совокупности спорадических, в большинстве случаев локальных массовых движений и восстаний. При переходе от феодализма
46
Философский энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 574.
2. Революция – «базисная трансформация политических, экономических и социальных принципов и институтов государства, ставшая результатом свержения существующего правительственного порядка» (J.C. Piano, R. Olton, 1969: 134).
3. Революция (политическая и социальная) – «насильственный захват государственной власти лидерами массового движения для последующего использования этой власти с целью крупных процессов социальной реформы» (Гидденс, 1989). [47]
При всем различии приведенных определений легко обнаружить, что события конца 2004 года в Украине соответствуют большинству признаков, присущих политическим революциям. Было и «массовое движение», и «сознательная деятельность партий и организаций», и «свержение существующего правительственного порядка», и «трансформацию политических, экономических и социальных принципов и институтов государства» мы сейчас наблюдаем в действиях новой власти.
47
Цит. по: Большой толковый социологический словарь (Collins). Том 2 (П-Я). Пер. с англ. – М.: Вече, АСТ, 1999. С. 147.
Тот факт, что разрешение политического кризиса на финише президентской гонки произошло на основе решений Верховного суда и парламента и через процедуру выборов, не должен вводить в заблуждение. «Политико-правовые решения» принимались как ответ на вызовы Майдана, на акции гражданского протеста, в которых принимали участие сотни тысяч, а в целом по стране и миллионы людей. События в Украине в конце 2004 года – это выборы пополам с революцией.
Да, революционные события в Украине развивались не классически. Но ведь потому и не удается построить универсальной теории революции, что слишком уж отличаются друг от друга революции буржуазные и «социалистические», демократические и национально-освободительные, «бархатные» и «наждачные».
О возможности мирных революций писал еще классик революционной теории – Владимир Ленин. И если проводить исторические аналогии, то по форме и характеру «оранжевая революция» в Украине ближе всего к «бархатным революциям» в Центральной и Восточной Европе, состоявшимся в конце 1980-х годов, и к «революции роз» в Грузии.
Явные аналогии между революционными событиями в Киеве, Белграде и Тбилиси, между формами и направленностью действий радикальных молодежных организаций в Сербии («Отпор»), Грузии («Кмара») и Украине («Пора») служат «железным аргументом» для сторонников политтехнологического объяснения «оранжевой революции».
Конечно же, опыт сербской и грузинской революций тщательно изучался в Киеве, и не только оппозицией, но и ее противниками. Украинская оппозиция практически не сомневалась в том, что ей не отдадут власть просто так, на основании результатов избирательного процесса. Поэтому в ответ на возможную фальсификацию выборов оппозиционеры готовились к массовым акциям протеста. Но не будем забывать о том, что в Киеве и задолго до президентских выборов неоднократно проводились не только акции массового протеста, но и осуществлялись попытки свержения режима Кучмы на основе этих массовых акций. Кульминациями таких попыток были события во время кассетного скандала в конце 2000 – начале 2001 года и массовая акция протеста оппозиционных сил 16 сентября 2002 года. И в том и в другом случае речь шла о подготовленных акциях протеста, в которых оппозицией использовались современные политические технологии. Но результата эти акции не достигли, в том числе и потому, что они не получили широкой поддержки со стороны населения. Для победы оппозиции тогда не хватило главного революционного «ингредиента» – массового, широкомасштабного участия в акциях протеста граждан, не относящихся к активу политических партий. Революцию хотели совершить и тогда, но «пересiчний украiнець» не откликнулся на призывы оппозиции и остался в своей «хате с краю».