Орда
Шрифт:
Хуже всего было то, что всегда оружие у урусов было одним и тем же. Это были луки. Так и ладно, но дело в том, что эти луки стреляли дальше, чем у его воинов. Эти луки стреляли точнее. Никто не мог похвастать, что видел, как его стрела поразила уруса. Нет убитых, даже раненых нет. Отправленные во все стороны отряды никого не находили, как не находили и следов крови. А вот его люди погибали от стрел. Мир перевернулся. Оружие монголов теперь повернулось против них.
Со стороны ордынцев же убитых и раненых можно сотнями считать. Но больше всего злило Баба-огулу, что те самые высланные на уничтожение этих гяуров отряды сами попадали в засады на лесных дорогах
Довольно, решил улусбек, нужно идти к Житомеля и разбить стоящее там войско князя Владимирского. Ясно что это именно посланные им неверные истребляют своими комариными укусами эго тумен.
А ещё они уничтожают лошадей. В самый первый день, когда эти нападения начались, ранили его любимого жеребца Хулэгбаатар (конь-богатырь) большого и сильного трёхлетка саврасой масти. И вместе с ним пал почти весь его личный табун, который отвели к реке его нукеры ухэрчины. Со слезами на глазах самому нойону пришлось зарезать страдающего жеребца, стрела попала в глаз животному, и конь жалобно смотрел оставшимся глазом на хозяина и из одного глаза капали слёзы, а из другого кровь.
Отличить лучника от любого другого воя легко по мозолям на пальцах правой руки. И Баба-огулу поклялся над трупом своего любимого жеребца, что проверит руки всех пленных урусов после победы и казнит всех с мозолями на правой руке. Они, эти неверные, дорого заплатят за слёзы его Хулэгбаатара.
Кроме потери воинов и лошадей эти шайтаны убивали и дух его воинов. Мелкие стычки, в которых ордынцы всегда терпели поражение, уже заставили войско роптать, и слова, что ему передавали осведомители, можно свести к короткой фразе: «Неужели мы будем сидеть здесь и ждать пока нас всех вырежут?!». Так что дольше откладывать выход было нельзя. Да, дисциплина в войске на самом высоком уровне, но и лук можно сгибать до какой-то определённой точки, а потом он переломится.
Единственное, что вызывало сомнение у нойона, когда он дал приказ на выступление утром, было то, что ни один отряд, посланный на разведку до Житомеля не вернулся. Они все бесследно пропадали. Как не было вестей и от двух кушунов (200 всадников) во главе с мурзами Калнтаем и Чиричем, посланными далеко вперёд с дружинниками князя Олега Переяславского.
Пропадали?! Понятно, что все они попали в засаду к этим непонятным сказочным лучникам, которые могут метать стрелы очень далеко, и которые бессмертны, стрелы врагов их не берут. А именно об этом начинают шептаться его бесстрашные воины у костра по вечерам, рассказывая, как на тот или другой род вчера напали, весь перебили и исчезли.
Ничего. Урусы придумали эту игру с комариными укусами, но что они смогут противопоставить движущемуся к ним тумену?! А что могут придумать против двух туменов. По словам захваченных урусов из ближайших поселений, до Житомеля остался один, от силы два перехода. А дальше они покажут проклятым гяурам, что им не удалось сломить дух степняка.
Событие пятьдесят четвёртое
Геката (др.-греч. ?????) — анатолийская и фракийская богиня Луны, преисподней, всего таинственного, магии и колдовства. Внучка титанов.
Санька
— Александр, — так он Саньку всегда называл, чуть не единственный из сотни, — Александр, а ведь у нас есть возможность как следует насолить напоследок поганым.
— Засаду устроить у дороги? — отмахнулся Санька, это со словом громким «насолить» не вязалось.
— Засаду, конечно. При этом нужно найти не малый отряд.
— Не понял, — свёл брови к переносице сотник и поморщился сразу, ветер крутанул дым от костра, и тот ему в нос и глаза попал.
— Устроим засаду, перебьём поганых, переоденемся в их халаты и шапки, и утром подъедем на их мохнатых лошадках к стоянке того отряда татарского, что рядом с переяславцами расположился. Ну и перебьём их, пока они от радости прыгают, что свои, наконец, пожаловали, кончились их мучения, — поведал весь свой план Олег Засыпов.
— А ведь может получиться, — отодвинулся от дыма Санька.
— А переяславские дружинники? — буркнул Гаврила.
— Так разве они сунутся в разборку ордынцев между собой?! Да, ни в жизь! — просиял боярич.
— Верно. Не сунутся. Наоборот, попытаются отойти, чтобы, как говорит Андрей Юрьевич, под замес не попасть. Здорово придумал, Олег Александрович, осталось только одежонкой и конями разжиться.
Им повезло, один из высланных во все стороны отряд разведчиков доложил, что с основной дороги на просёлочную сошёл отряд в пять десятков всадников и двумя десятками их смешных двухколёсных повозок — арб. Поганые обходят брошенные селища и отправляют в сторону войска возы с сеном. Понятно, что такую прорву коней нужно кормить, а сейчас весной, когда трава ещё не начала расти — это не самое простое занятие — корм для лошадей найти. Санька сам видел, как неприхотливые лошадки степняков едят сухой камыш и даже ветки деревьев обгладывают, как козы у них.
Как только все разведчики вернулись, их чуть неполная сотня наперерез отправилась за фуражирами ордынскими. Так этих грабителей князь Владимирский называет на латинянский манер. Это, он говорит, от слова фуражка пошло, так у них у этих грабителей смешная шапка зовётся.
Догнали они фуражиров, когда те на обед остановились. Развели на берегу небольшой речушки костры и повесили пять котлов больших медных чего-то варить. С трёх сторон к ним подобрались, скрываясь за кустами, диверсанты и забросали стрелами, и пары минут не прошло, а все поганые и три русича проводника мертвы. А нечего было ордынцев на наши селища наводить. Собакам — собачья смерть.
Как только последний в траву носом ткнулся, к лагерю со всех сторон и набежали. Нужно было быстрее одежонку снимать, чтобы она шибко кровью не испачкалась. Добили ножами раненых, и раздели всех. Ужас! Какая вонь от их тряпок идёт, за всю жизнь ни разу их не стирали. Мочой и потом прёт так, что хоть нос затыкай. А ещё каким-то прокисшим жиром и тухлым мясом.
— Нет, это нельзя на себя надевать, тут всё вшами кишит. Прямо ползают и в гнидах всё, — отбросил одежонку сам и предложивший это боярич.