Орден меченосцев. Противостояние немецких рыцарей и русских князей в Ливонии
Шрифт:
В четвертом разделе своего памфлета он рекомендует правила совместной жизни тамплиеров. Это предписания, по существу взятые из цистерцианского устава: заповеди послушания начальству, бедности и простоты в еде и одежде, целомудрия и безбрачия. Когда они не сражаются, они должны заниматься починкой оружия и одежды и выполнением приказов магистра. Они должны быть полезными и уважать друг друга. Кроме того, конечно, есть заповедь о борьбе с неверными, а также требование держать сильных, быстрых коней. При этом монастырскими являются запреты на охоту и игры, а также на посещение спектаклей, наконец, монашеская заповедь молчать за трапезой и в других случаях. Видно, что именно эти законы должны были способствовать серьезному отбору.
Мы должны немного остановиться на Бернарде и тамплиерах не только потому, что это первый рыцарский орден, но и потому, что роль цистерцианца в качестве покровителя симптоматична, мы это еще увидим. Кроме того, через 74 года устав тамплиеров был принят меченосцами. Поэтому позже мы вернемся к нему и рассмотрим более подробно, а сейчас важно только то, что Бернард был вовлечен в детальную разработку этого устава почти одновременно с написанием De laude («Похвалы»). Это произошло в 1128 году на соборе в Труа. В то же время тамплиеры явно переняли у цистерцианцев их белый плащ, только другого покроя, приспособленного для рыцарской службы. Красный крест, украшавший всех вооруженных паломников в Иерусалиме, стал эмблемой
Хорошо известно, как падение Эдессы встревожило Запад и породило призыв ко Второму крестовому походу. И снова важную роль сыграл Бернард Клервоский, да, он был душой этого предприятия, это продолжительное плотное участие монаха в мирских делах и в войне для нас – нечто чуждое. Разве не цистерцианцы были единственным орденом, который хотел возродить строгий аскетизм и отвернуться от мира в противовес обмирщению бенедиктинцев? Разве его членам не запретили проповедовать и даже крестить? И тем не менее Бернард проповедовал, и тем не менее два цистерцианских епископа, Отто фон Фрейзинг и Готфрид фон Лангр, выступили в качестве предводителей армейских отрядов во Втором крестовом походе в сопровождении нескольких аббатов и монахов ордена! Действительно, знаменитость из Клерво оказался в разладе с законами своего ордена, и он болезненно этот внутренний конфликт осознавал. «Я, – признается он, – так сказать, химера века, не священнослужитель и не мирянин, ибо я уже не веду жизнь монаха, я только ношу рясу. То, чем я занимаюсь, через какие опасности и бездны мира меня гоняет, ты знаешь». Здесь чувствуется «бессознательное стремление врожденной силы к деятельности, появляющееся чувство превосходства над другими, духовной власти над людьми вообще и, наконец, тайные муки совести, что на дорогах мира сего скиталец запачкается прахом». Это прежде всего также проницательность, обретенная в тиши созерцания, и обостренный взгляд на опасности, угрожающие церкви изнутри и извне, взгляд на требования времени, желание исправить положение и предотвратить урон. Это снова и снова заставляет аббата выходить из избранного им самим уединения. Мы должны помнить о своеобразном душевном разладе Бернарда, потому что он же может быть позднее предположен и у других цистерцианцев, которые попадут в поле нашего зрения. То, что в этой роли всегда будут выступать цистерцианцы, вероятно, можно объяснить особенно резкой аскетической установкой ордена, составлявшего духовно молодой авангард монашества и способного привлечь в свой круг только серьезных, вдумчивых людей, ни к чему не стремившихся для себя, но пребывавших в плену мысли об усвоении и обновлении христианской жизни [2] .
2
В этом контексте следует также помнить о неприкрашенной простоте и строгости цистерцианского монастыря и церковных построек, в которых красноречиво выражается дух этого ордена.
О самом Втором крестовом походе, о ходе которого мы здесь подробно не говорим, следует только отметить, что он впервые предусматривал единые действия против мусульман и язычников на трех границах Римской церкви: в Палестине, в Испании, Португалии и на южной окраине Балтийского моря. На этот раз походы на Святую землю провалились. В Испании произошло иначе. Здесь во взаимодействии с крестоносными флотами фризов, германцев и англичан в 1147 году были одержаны блестящие победы над мусульманами. Результатом стал обнадеживающий настрой, который, наверное, не был ни малейшей причиной возникновения цепи рыцарских орденов, появившихся на Пиренейском полуострове в 1147–1158 годах.
В частности, есть четыре важных ордена, на которые следует обратить внимание. В 1147 году, во время завоевания Лиссабона, король Португалии Альфонсо I с помощью белых монахов сформировал «новое воинство», первое местопребывание которого, как говорят, было утверждено в Коимбре. В 1162 году аббат Иоганн Цирита из цистерцианского монастыря Тарука передал ему устав, который в 1204 году утвердил папа Иннокентий III. Этот устав также был скопирован с цистерцианского устава. Аббат сохранял юридически закрепленную верховную власть над орденом, что в особенности свидетельствует о его большой заинтересованности в его учреждении. Магистр ордена даже должен был принести присягу на повиновение аббату. После завоевания в 1166 году города Эвора община называлась «Братья Святой Марии Эворской». С 1211 года они называли себя по имени города Авиш. Еще яснее роль цистерцианцев в процессе, происходившем в 1158 году в верховьях Гвадианы. Там тамплиеры охраняли оказавшуюся в большой опасности крепость Калаат-Раваа, на границе между королевством Кастилия и мусульманскими владениями на юге Испании. Тамплиеры посчитали, что не справятся с предстоящим масштабным наступлением, и оставили замок без боя, потому что король не мог обещать им никакой помощи. Король Санчо предложил знати своей страны большие земельные дары, условия, на которых он обещал богатство, были заманчивы, но никто не согласился бы отстаивать крепость, которую даже тамплиеры считали не обороняемой. Тут дело приняло неожиданный оборот. Аббат северного испанского цистерцианского монастыря Фитеро Раймонд Серрат, который в то время жил в столице Толедо, решил сам взять на себя организацию обороны Калаат-Раваа (исп. Калатрава). Снова появляется цистерцианец, проявляющий воинственные наклонности, снова принимается решение, неизбежно ведущее к конфликту с уставами и духом белого ордена.
В то же время Раймонд является одним из самых занимательных персонажей всего периода крестовых походов – позже причислен церковью к лику святых – и должен привлечь наше особое внимание, поскольку от него исходил импульс, которому вскоре суждено было
3
Все аббаты ордена ежегодно собирались в Сито для общего капитула. Неявка была возможна только в случае болезни. Должно быть, там в сороковых годах оба аббата встречались.
Но Раймонд еще не пользовался высокой репутацией Бернарда, а провал Второго крестового похода в Палестину и земли вендов, грозивший полной дискредитацией Бернарда и ордена, во Франции в 1158 году еще не забыли. Вот почему общий капитул аббатов, собравшихся в Сито, немедленно чутко отреагировал. Действия Раймонда, как только о его переезде в Калатраву стало известно из жалобы материнского монастыря Эскальдьё, вызвали резкое неодобрение. Потребовалось дипломатическое вмешательство королей Франции и Кастилии, а также герцога Бургундского, чтобы убедить белый орден уступить и без дальнейших церемоний предотвратить отмену перевода Фитеро в Калатраву. Новый монастырь перешел в Фитеро из Эскальдьё, старому было разрешено продолжить начатую им на Гвадиане работу. К этому времени Раймонд и его последователи пошли еще дальше. Аббат чувствовал себя обязанным объединить своих воинов в монашеской жизни, поэтому он дал им устав и костюм цистерцианцев, только с кое-какими изменениями, соответствующими рыцарской жизни. Однако все это остается у рыцарей чистой привычкой, лишь позже возникает постоянный орден. Раймонд умер в 1163 году, и монахи и рыцари поссорились из-за избрания аббата. Монахи недовольные возвращаются в Фитеро, но рыцари решают продолжить религиозную жизнь и принимают братьев-священников в качестве капелланов. В 1164 году по просьбе Сито они получили измененный цистерцианский устав, который папа Александр III сразу утвердил. Это еще не подчинение, а просто принадлежность цистерцианскому ордену. Так возник орден Калатравы. В 1187 году он был официально поглощен цистерцианским орденом – снова официально по петиции – и теперь передан аббатству Моримонд. В той ветви зависимых от него цистерцианских монастырей идея рыцарства должна была стать особенно близкой. Мы должны об этом помнить, потому что Моримонд был материнским аббатством большинства цистерцианских монастырей в Северной Германии! Приблизительно через поколение монастырь Калатравы внезапно появился в низовьях Вислы в Тимау (сегодня Тымава), недалеко от Меве (сегодня Гнев), еще до того, как Тевтонский орден закрепился в Пруссии [4] .
4
Большинство братьев-рыцарей, по-видимому, немцы, присутствует аббат Оливы. Январь 1230 г. Орден еще существовал.
Перевод, безусловно, был осуществлен при посредничестве соседнего Оливского монастыря под Данцигом (сегодня Гданьск), а задачей, безусловно, должна была стать защита Померании от языческих пруссов, которые в то время перешли в наступление. В этой связи следует отметить, что в Испании также существовал цистерцианский монастырь под названием Ла-Олива, который находился очень близко к Фитеро. Но это уже слишком далеко уводит в обстоятельства балтийской миссии, нам еще надо посмотреть на испанские ордена.
Между Эворой и Калатравой – согласно легенде, в 1157 году – образовался еще один орден. Здесь братья Суэро и Ломес впервые объединили свои силы в районе Сьюдад-Родриго для борьбы с мусульманами. Говорят, предложил это отшельник, что еще важнее, устав был издан цистерцианцем, саламанкским епископом Ордоньо. Этот устав тоже, естественно, был модифицированным цистерцианским уставом. Епископ также продолжает заботиться об учреждении, добавляя несколько цистерцианских монахов, которые действуют как братья-священники и знакомят рыцарей с уставом. Орден Святого Юлиана, как он первоначально назывался, утверждается папой в 1177 году. Позже, подобно иоаннитам и тамплиерам, ему удалось добиться автономии и прямого подчинения папе, но это продолжалось недолго. Были ли у братьев проблемы? В 1218 году орден Калатравы уступил крепость Алькантара к югу от нижнего течения Тахо рыцарям святого Юлиана из Перейро, хотя и на условиях постоянной зависимости. С тех пор орден был назван в честь нового замка и подчинялся магистру Калатравы и его пастырским визитам на протяжении всего Средневековья. Но разница между двумя орденами остается в их обычаях, оба носят белые облачения, но орден Калатравы с красным крестом в виде лилии, а орден Алькантары с зеленым. В 1202 году рыцари Алькантары также образовали внешнее братство с орденом Сантьяго.
Тем самым мы переходим к последнему важному рыцарскому ордену в Испании. Он тоже возник около 1150 года из свободного объединения дворян, которые, как говорят, решили искупить свою прежнюю жизнь добрыми делами, они хотели посвятить себя защите караванов паломников в Сантьяго-де-Компостела. Судя по всему, эта группа стала орденом только 5 июля 1175 года указом папы Александра III. Цистерцианцы здесь, очевидно, активно не задействованы, потому что рыцари получают устав августинцев. Но бросается в глаза другое: изначально орден называется Орден меченосцев святого Иакова и несет как отличие красный крест в виде меча с раковиной пилигрима на рукояти, и, таким образом, впервые как знак рыцарского ордена появляется красный меч. Паломничество в Сантьяго было также очень популярно среди пилигримов в Германии в то время и оставалось таковым в XIII веке, поэтому этот орден и его одежда также должны были стать известными многим нижненемецким паломникам [5] .
5
Как известно, Генрих Лев остался паломником в Сантьяго после своего падения в 1182 г. В обоих случаях там, несомненно, находилась многочисленная нижнегерманская свита, в памяти которой должны были четко запечатлеться знаки отличия сабли рыцарей Сантьяго. Позднее паломничество в Сантьяго, видимо, было известно даже в далеком Ревеле в Эстонии.