Орден меченосцев. Противостояние немецких рыцарей и русских князей в Ливонии
Шрифт:
Теперь мы можем попрощаться с Испанией. В кратком обзоре показаны шесть известных рыцарских орденов, возникших в римско-христианском мире к концу XII века. Четыре из этих орденов были основаны с помощью или даже по инициативе отдельных цистерцианцев. В случае орденов тамплиеров, орденов Алькантары и Сантьяго инициатива явно принадлежит самим рыцарям, то же самое касается госпитальеров и рыцарей Эворы, по крайней мере вероятнее всего. Белое духовенство, очевидно, никуда не вовлечено, что в порядке вещей.
Все шесть орденов объединяет стремление к автономии и прямому подчинению Римской курии, но лишь два (а позже и Тевтонский орден) достигли этой цели в долгосрочной перспективе. Четыре ордена носят белый плащ, унаследованный от цистерцианцев. Ордена, находившиеся под влиянием белых монахов, также переняли основные элементы их уложений. Однако все шесть орденов подчиняются основным заповедям – бедности, целомудрия, послушания и борьбы
6
Орден Сантьяго составляет заметное исключение, поскольку его членам было разрешено вступать в брак. Однако в качестве послабления это затрагивает другие рыцарские ордена гораздо позже.
Но краткий обзор показал очень много: монашеская идея отречения от мира, обычно воплощаемая личностью цистерцианца, и идея защиты и битвы, выросшая из мирского благочестия и рыцарской натуры, слились воедино во всех рыцарских орденах нового образца.
По своей сути все рыцарские ордена возникли на линиях пограничья и боевого соприкосновения Римской церкви, поэтому неизбежен перенос идеи борьбы за Бога и на два языческих рубежа Запада. Одна из этих границ проходила в Юго-Восточной Европе, где Венгерское королевство противостояло наступавшим с востока половцам. Другая возникла в Прибалтике. Теперь наши взоры обращаются к ней.
Восточная Прибалтика и миссия борьбы с язычеством в конце XII века
Теперь мы должны задать себе два вопроса: как церковные влияния проникли в прибалтийские языческие земли и чем объясняется переход к миссионерству мечом?
Здесь тоже речь идет не о подробном изображении истории Прибалтики и Восточной Прибалтики, а лишь о главных линиях развития, ведущих к великому противостоянию с последним островком язычества в этом уголке Европы. В то же время мы вступаем в прямую предысторию ордена меченосцев.
К 1170 году силы остальных языческих земель на юго-западе Балтийского моря были существенно подорваны. Вендские племена бодричей и лютичей, веками удерживавшие позиции между Гольштинией, Эльбой и Одером в борьбе за власть между Германской империей, Польшей и странами Севера, уступили натиску датчан, Генриха Льва и Асканиев. Здесь можно лишь коснуться сложного процесса, в котором переплелись установление государственного правления, поселенческая деятельность и миссии. Политика светского княжества, распространение немецких поселений и немецких законов практически взяли первенство над миссионерской задачей. Во всяком случае, за эти десятилетия идея чистого крестового похода возникла только один раз, и это было в 1147 году, именно в уже упомянутом Втором крестовом походе. Здесь это осталось эпизодом, с самого начала лишенным энтузиазма, массовых насильственных обращений в стиле той борьбы, которая будет описана ниже, не происходит [7] . Страшные слова Бернарда Клервоского о «крещении или смерти» быстро забыли и по собственной инициативе отвергли соответствующие князья. Часть Второго крестового похода, проведенная здесь немцами, датчанами и поляками, провалилась. Когда в 1240-х годах страна перешла под власть Вельфов, Асканиев и датчан, миссия продолжила кропотливую, тщательную работу и связи с появлявшимися островами поселений сельских и городских немецких иммигрантов.
7
Как ни странно, в этом крестовом походе принимали участие и русские, пошедшие против пруссов.
Восточная Прибалтика от Вислы до Финляндии была другая. Здесь в рассматриваемый период балтийские народы пруссов, литовцев, земгалов, селов и латышей, смешанные балтийско-западнофинские народы куршей и западнофинские народы ливов, эстонцев и собственно финнов вступают в более яркий свет предания. В их отношениях с Готландом, Швецией и Данией на западе, чередовавшихся между торговлей и войной, контраст в религиозных верованиях еще не стал определяющим фактором в XI веке, и христианство должно было сначала утвердиться в самих странах северогерманской империи. Став христианской, Польша рано признала задачу прусской миссии, но ее попытки закончились бесплодными приграничными боями. Предварительные попытки
Для тех, кто не знаком с историей Восточной Прибалтики, на данном этапе нелишне краткое объяснение. В то время как термин «Эстония» около 1200 года относился по существу к той же территории, что и сегодня, на территории современной Латвии около 1200 года существовало несколько независимых племен с разными языками. Современник Генрих Латвийский называл людей, проживавших в части тогдашней Латвии справа от Двины, латышами или латгалами, впрочем, за исключением участка побережья Рижского залива примерно до линии Венден – Ашераден, принадлежавшего угро-финским ливам. В Средние века латыши, или латгалы, населяли лишь часть сегодняшней латвийской национальной территории, и поэтому только эта часть в документах называется Леттией (Латвией). Так ее назвал М. Хеллман, чтобы облегчить определение понятия для этой средневековой латвийской области, введение термина «Латвия» не стало в исследованиях общепринятым.
Остаток сегодняшней латвийской территории слева от Двины и полоса сегодняшней Литвы к югу от нее в Средние века были завоеваны племенами земгалов, куршей и селов. Земгалы и селы говорили на языках, родственных латышскому, куршский язык также был связан с латышским. Однако в куршском племени была ливская (то есть угро-финская) примесь. Все упомянутые племена, за исключением ливов и эстов, принадлежали к балтийской языковой семье, как пруссы между Вислой и средним Неманом и литовцы, занимавшие область к востоку и северу от Немана.
Большое значение для бедной полезными ископаемыми Восточной Прибалтики с ее преимущественно лесохозяйственной структурой имел тот факт, что она подобно разделительному блоку лежала между скандинавской родиной викингов и местами, куда они стремились, княжествами Киевской Руси. Таким образом, основные пути сообщения викингов-варягов пересекали эту разделяющую территорию, особенно следует упомянуть водные пути Западной Двины и Финского залива. Не было недостатка в попытках завоевать разделяющие территории с запада и востока. Во второй половине XII века, после многочисленных предыдущих попыток, северорусские княжества Полоцк, Псков и Новгород подчинили себе часть восточнобалтийских народов. Полоцк контролировал все устье Западной Двины. Он правил непосредственно Восточной Латгалией и частью племени ливов, обосновавшегося в устье Двины вокруг городов Гольм, Икскюль, Ленневарден и Ашераден. Между ними лежало среднее течение Западной Двины, русские Кукенойсское и Герсикское княжества, зависимые от Полоцка, с преобладающим населением латышей и селов. К северу от этих княжеств располагались латышские земли Голова и Адсель, находившиеся в то время в даннической зависимости русских князей Псковских. Попытки новгородцев захватить эстонскую территорию до этого неоднократно терпели неудачу, но положение эстонцев и финнов стало осложняться, поскольку на западе активизировались датчане и шведы, которые с VII века часто осмеливались на морские походы в Восточную Прибалтику и на короткое время захватывали части территории.
Начало миссионерства в Восточной Прибалтике можно увидеть с обеих сторон. Русская церковь, продвигая миссионерство из Византии, возвела несколько церковных зданий в Герсике при княжеской резиденции, а в Кукенойсе, вероятно, была русская церковь [8] . Восточная миссия не имела возможности вести распространение из этих двух пунктов, да и среди латышей, похоже, значительного прогресса достигнуто не было, вероятно, еще и потому, что русские еще не желали проводить систематическую и всестороннюю прозелитическую работу в больших масштабах. Изначально путь для предварительных попыток с запада указывала торговля. Говорят, что в 1070 году купец-христианин на датские средства построил церковь в Курляндии. Для восточнобалтийских народов было самым естественным знакомиться с римско-христианскими обычаями через посещавших их страну западных купцов, и, наоборот, эстонские и куршские торговцы посещали Готланд, в то время самый важный торговый центр в Балтийском море, и некоторые из них также узнавали там новое учение. Около 1120 года шведская епархия Сигтуны уже рассчитывала на постоянные миссионерские районы Финляндии и Эстонии, до 1164 года уже происходила гонка между шведами и новгородцами за финскую миссионерскую область. Через шесть лет Римская курия уже была в курсе колеблющейся политики финнов-язычников между державами западной и восточной церквей. Стало ясно, что вопрос о включении последней европейской языческой территории в христианство теперь поставлен недвусмысленно, только еще не решено, будет ли победа принадлежать римской или византийской церкви.
8
Там же жил русский князь.