Орден мраморной Горгоны

Мансуров Дмитрий Васимович

– Слово «хрень» – некультурное, – заметил профессор. – Воспитанные люди его не произносят.

– Вот уроню тебе на ногу пятикилограммовую гантелю и посмотрю, насколько воспитан ты! – воскликнул первый советник.

– Смею напомнить, господин хороший, что я-то как раз – настоящий грубиян в тридцать третьем поколении, – признался профессор. – Поэтому не советую что-нибудь на меня ронять. Ведь память предков напомнит мне фразы, от которых краснеют не только дамы, но и вполне себе некультурные пошляки, и всем окружающим нас станет крайне неловко.

Баррагин в удивлении приподнял брови.

– Хорошо, тогда приступим

к делу, – сказал первый советник и вытер со лба капельки пота. – Стражники нынче сошли с ума! Вот уже шесть часов они ведут перекличку во дворце и не могут остановиться. А я не могу поймать ни одного из этих обезумевших людей, чтобы заткнуть им рот! У меня голова кругом идет от ихнего «Я здесь!!!».

– Но чем мы можем помочь? – удивился профессор.

– Придумайте… срочно придумайте заклинание, которое их успокоит! – потребовал первый советник. – Иначе я сойду с ума и схвачусь за тесак. А сумасшедший первый советник, съевший собаку на интригах и немало знающий о способах уничтожения нежелательных людей, способен кровожадно изничтожить всех жителей дворца поголовно, невзирая на их виновность или невиновность. Между прочим, с особой жестокостью и цинизмом.

Баррагин глубоко вздохнул.

– С каких пор вы говорите о себе в третьем лице? – спросил он. – И вы опять ходили на подростковые слешерские спектакли?

– А что, заметно?

– Даже слепой узреет, – ответил Баррагин. – Зачем вам это?

– Я должен знать, чем увлекается молодежь.

– И как вам?

– Раньше было лучше.

– Почему-то я не сомневался в таком ответе, – вздохнул Баррагин. Он протянул первому советнику лекарство из аптечки первой помощи. – Выпейте успокаивающее, вставьте в уши комки ваты и спите спокойно до самого утра. А мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы решить поставленную перед нами задачу.

Советник безропотно выпил предложенные порошки из трав и запил их холодной водой из поднесенного Фармавиром стакана.

– Далеко пойдете, – похвалил студентов первый советник. – Два варианта дороги: если не выполните обещанное, то направитесь далеко-далеко пешим ходом, а если справитесь с задачей, то подниметесь на немалое количество ступенек по карьерной лестнице.

Он сунул в уши вату, попрощался и ушел.

– Я здесь!!! – донеслось далекое из глубин темного коридора.

Баррагин и Фармавир вздрогнули.

– Абубарты, чтоб им… – выдохнул Фармавир и тут же зажал себе рот.

– Я здесь!!! – оглушительно прогрохотало коллективное абубартистое. Профессор от неожиданности дернулся и слетел с лестницы.

– Так, парни, – сказал он. – Я, пожалуй, передохну до утра, а то неохота идти на нашу завтрашнюю казнь уставшим и сонным.

И ушел, слегка покачиваясь от усталости.

– Не хотелось бы становиться непосредственными участниками завтрашней казни, – Фармавир сел за стол и закрыл глаза, раздумывая над тем, как избавить дворец от толпы перекликающихся невидимок.

Дверь в лабораторию открылась, и из коридора донеслось громкое:

– Я здесь!!!

Баррагин в бешенстве швырнул об дверь стакан с водой. Открывший дверь и вошедший в лабораторию вельможа неожиданно для всех и особенно для себя получил стаканом по лбу и резко отлетел назад в коридор. Оставшийся в воздухе белый парик упал на пол.

Несколько секунд Баррагин и Фармавир смотрели на дверной проем и не знали, что сказать. Вельможа

не подавал признаков разумной жизни, и Баррагину оставалось надеяться только на то, что при столкновении со стаканом у бедолаги отшибло память, а не жизнь.

– Хороший бросок, – нейтрально прокомментировал Фармавир.

– Синяк пройдет месяца через полтора… – сказал Баррагин. – Что будем делать?!

– Скажем, что отбивались от назойливых абубартов, а вельможа ненароком принял огонь на себя. Как идея?

– Ужасно. Создавай антидот! – приказал Баррагин. – Одно глупое слово, а неприятностей, как от целого указа. Узнать бы еще, что такое этот абубарт…

– Я здесь!!!

– Да где ж я нагрешил сегодня? – выдохнул Баррагин. – Не кричи в уши! Фармавир, друг, либо мы до утра сводим на нет этих крикунов, либо они сводят на нет нас. Не дай им такого шанса!

– Никто не спорит! Садись, будем искать решение, – Фармавир пододвинул книгу заклинаний ближе к Баррагину.

Четырежды они создавали и произносили новое заклинание, но перекличка и не думала заканчиваться. После каждого нового заклинания она продолжалась с удвоенной силами, а к первой фразе «Я здесь!!!» добавились «А я – нет!», «Ты где?!», «Я тут!» и «А вы кто?!». Звуча друг за другом с бесконечными повторами, фразы сводили с ума тех, кто слышал эту длинную тираду. Баррагин сдерживался из последних сил, чтобы не покинуть дворец, превратившийся в аналог сумасшедшего дома. Но все же желание побороть Горгон оказалось сильнее сиюминутного порыва, да и Фармавир оказался упрямее, чем казалось ранее. Они на пару исчеркали десятки листков бумаги, создавая подходящие заклинания, и с первыми лучами рассвета поняли, что неправильно подходил к проблеме.

– Пока мы отыщем антизаклинание, город будет наполнен психами, сошедшими с ума по нашей вине, – устало сказал Фармавир.

– Тогда надо создать и временно использовать заклинание тишины, вот что!

Фармавир посмотрел на друга, как на гения.

– Ты где раньше был?! – воскликнул он.

Четыре долгие минуты, и заклинание тишины было готово.

Фармавир протянул Баррагину листок бумаги с заклинанием, и друзья дуэтом прокричали написанное.

А когда стихло неожиданно гулкое эхо, они услышали, как на город стала наползать тишина. Стихало пение птиц, гавканье собак и монотонное бурчание дворников, даже шум ветра. И стало тихо-тихо.

Фармавир радостно улыбнулся, когда прочел протянутую Баррагином записку.

«Как нам теперь озвучивать заклинания, если ничьи голоса не слышно?»

«Как-как… Жестами!»

«Создадим систему сурдозаклинаний?»

«Почему бы и нет? Только не распространяйся об этом»

«Сам такой»

«Не спорю»

* * *

«Чтоб нам так же уставать, когда понесем домой зарплату», – пожелал себе Баррагин, сожалея, что его мысли не имеют силы заклинаний. Во всем организме ощущалась невероятная, но приятная усталость – так всегда было, когда ему казалось, что потраченные силы не пропали даром. Но при такой усталости существовали и свои минусы: стоило всего лишь моргнуть на мгновение, как выяснялось, что мгновение растянулось на долгие часы, а то и сутки. Хуже всего было моргнуть таким образом вечером в пятницу, а открыв глаза, выяснить: наступило утро понедельника, ожидаемые выходные безвозвратно прошли, а самое подлое – сил так и не добавилось.