Орден мраморной Горгоны

Мансуров Дмитрий Васимович

– Вы украли первого советника и короля.

– Не украли, а забрали старых, – возразил Баррагин. – У вас теперь новые, для чего вам всякое старье?

– Ну, спасибо на добром слове, – поперхнулся король.

Фармавир внимательно следил за каждым из стражников. Воины по всем параметрам превосходили как его, так и Баррагина, и в честном бою против них тягаться было бессмысленно. Но и сдаваться за просто так лаборанты не намеревались. Основную опасность представляли рушки в руках стражников, нацеленные на беглецов. Избавление от огнестрельного оружия гарантировало,

что беглецы протянут еще какое-то время, но исход поединка был ясен изначально: превосходящие силы хорошо обученных стражников задавят количеством и качеством. Нужно было действовать нестандартно. Иначе говоря, положиться на авось.

– Медленно опускайтесь на землю, – приказал командир отряда. – И не делайте резких движений.

– Мы не можем туда вернуться, – ответил Баррагин, – это – верная смерть.

– Последствия приземления нас не касаются. Приземляйтесь!

– Послушайте, молодые люди, – заговорил первый советник. – Вам хорошо известно, кто я такой, и сколько лет я потратил на обустройство королевства и поддержание в нем порядка. Неужели мои старания не заслужили спокойной старости в уединенном месте подальше от столицы?

– Может быть, и заслуживают. Это не нам решать, – ответил командир отряда. – Король Бумкаст вынесет приговор, и мы поступим так, как нам велит король и присяга.

– Вы присягали на верность мне! – воскликнул король Корбул. – Не забыли?

– Это было до появления Горгон, – ответил стражник. – Времена изменились, король тоже. Спускайтесь!

– Ну, как скажете… – проговорил Баррагин. Ковер-самолет начал медленно идти на снижение.

Командир группы посмотрел на Фармавира и неуверенно произнес:

– Ты – Фармавир, я не ошибаюсь?

– Не ошибаешься, – ответил Фармавир. – Во время нашей предыдущей встречи вы блеснули огоньком, и я до сих пор не верю, что сумел выбраться из той передряги живым и здоровым.

– Да, – согласился командир. – Мне тоже интересно, что с тобой стало, и как ты выжил?

– Я напишу об этом в своих мемуарах, – ответил Фармавир.

– В таком случае, поторопись, – посоветовал командир отряда. – У тебя осталось не так много времени. Считай, что старость уже наступила и стремительно приближается встреча с проводником в тот мир. Могу предложить тебе отличную комнату с личной охраной – будешь строчить воспоминания с утра до вечера, и никто слова поперек не скажет.

Фармавир презрительно хмыкнул: ясное дело, кроме камеры в королевской тюрьме стражник ничего другого предложить не сумеет. И то хорошо, если в королевской, а не в обычной для неудачников.

– Вот чисто из вредности, – сказал он, – напишу мемуары о своих многочисленных приключениях после того, как пройду по тоннелю на тот свет. Чтобы книга воспоминаний оказалась наиболее полной, и я после финальной строчки мог смело написать «конец».

– Ты обиделся за то, что мы сожгли твою сумку? – укоризненно спросил командир отряда. – Зря! Ведь мы действовали строго по уставу, не нарушив ни единого пункта. И, между прочим, особо не афишировали тот факт, что ты носил с собой

пушку… Где ты ее хранил, кстати?

– В мемуарах прочитаешь, – ответил Фармавир.

– Вредина ты.

Рук Баррагина уже никто не видел в тумане, и он спокойно прикрутил к пистолету распылитель, радуясь, что ветер дует в спину. Облако скрыло их почти с головой, и он позволил себе улыбнуться – широко и злорадно. Командир группы нахмурился. Ковры-самолеты стражников неизменно находились на одной линии с ковром-самолетом беглецов. Баррагин напрягся и покрепче сжал рукоять стеклянного пистолета. Он заранее определил цель – ближайший ковер противника – и ждал, пока облако укроет беглецов полностью.

Фармавир медленно достал из кармана сантиметровой толщины пластину из нержавеющей стали и бросил ее на ковер-самолет. Хитрое приспособление из арсенала Кащея создавало вокруг себя мощное гравитационное поле четырех метров в диаметре, работающее по хитрому принципу: чем быстрее двигался объект в непосредственной близости от гравинита, тем сильнее он притягивался. Пули, летящие с огромной скоростью, притягивались пластиной моментально, а то, что передвигалось относительно гравинита медленно или вовсе находилось в состоянии покоя, прибор не замечал вовсе или самую малость искажал траекторию полета.

– Не шевелись! – приказал стражник. Он не видел движения Фармавира, но туман вокруг беглеца пошевелился сильнее обычного.

– Это у меня нервное, – извинился Фармавир.

– Не нервничай, проживешь дольше, – сказал стражник.

– Неужели? – возразил Фармавир. – Вы еще скажите, что пули из рушек увеличивают время жизни.

Туман окутывал их, неспешно и лениво, и на виду остались только головы.

– Не вздумайте сбежать под прикрытием облака! – приказал командир отряда. – Обстреляем небо, но живыми вы от нас не уйдете.

– Патронов не хватит небо расстрелять!

– Это не ваши проблемы.

– Само собой, – ответил Баррагин, нервно сжимая в руке рукоять пистолета. И как только облако закрыло его полностью, поднял пистолет и нажал на курок. Крошечное облачко растворителя вылетело и понеслось к преследователям, по пути разбавляясь в тумане и ослабевая, но расширяя зону поражения. Оставшегося растворителя хватило на то, чтобы несколько ковров и костюмов покрылись крошечными дырочками.

– Огонь! – приказал командир, и стражники открыли стрельбу. Металлическая пластина зазвенела от столкновения с притянутыми пулями.

Первый советник и король на всякий случай рухнули на ковер-самолет, считая, что так по ним труднее попасть, а Баррагин и Фармавир выпустили в преследователей последние капли растворителя.

– Вот незадача, – сказал Баррагин. – У меня растворитель закончился.

– У меня тоже. В следующий раз попрошу Кащея сделать сменные емкости, – решил Фармавир.

В ответ снова прозвучали выстрелы и зазвенела пластина: стражники неплохо стреляли на голос.

– Хорошая штука, – заметил Баррагин, – только звенит ни к селу, ни к городу. Надо Кащею сказать, что недоработал прибор.