Орден Небесного клинка
Шрифт:
Чтобы хоть как-то успокоиться, она пошла в ванную, где смыла с себя всю грязь и погрелась под потоком горячей воды. В голову ударили воспоминания: Райан и Джеймс вместе учили её, когда Мари стала членом Ордена. Именно Уиткер рассказал о технике боя с плащом, именно он научил её финту, которым Бардо дважды смогла одолеть Райана, он же учил её ориентироваться по картам. А теперь был мёртв, как и Райан.
Мари утёрла глаза и вдарила кулаком по плитке.
Выйдя из ванной, она сразу же направилась в свою комнату, где обработала ссадины, надела рубашку, брюки с подтяжками и стянула волосы шнурком. Перед
Лишь выходя из комнаты, Бардо заметила два светящихся глаза у себя под кроватью. Опускаясь на колени, она сморщилась от боли в боку и поскребла пальцами по полу. На свет медленно вышла Фелиция.
— Ты забежала, потому что дверь осталась открытой? — беря животное на руки, произнесла Мари. — Испугалась? Голодная?
Кошка слегка потёрлась о руки Бардо, прижалась к груди и тихонько помурчала. Мари принесла Фелицию на кухню, где дала ей кусок рыбы, а себе и остальным заварила кофе. Когда напиток был готов, она в тишине насладилась им, наконец успокоившись окончательно.
— Просыпайтесь, — Мари поставила две чашки на столик в малой гостиной. — Приведите себя в порядок и переоденьтесь, его семья скоро будет здесь.
Мари ошиблась, ждать им пришлось ещё около часа. За это время Руп с Германом умылись и переоделись. Старик держался достойно, он отвлекал себя привычной рутиной, а вот Свивер совсем размяк: то расхаживал взад-вперёд, то садился и хватался за голову, словно вот-вот расплачется.
— Сядь! — строго сказала Мари, когда Руперт вновь начал бродить из угла в угол. — Когда они приедут, говорить буду я. Можешь выразить соболезнования и прочее, но ничего более. Про то, как он умер и что будет дальше, я сама им всё объясню. Ты понял?
Кивок Рупа её мало удовлетворил, поэтому Мари вышла на улицу, чтобы дождаться приезда вдовы там, а заодно и открыть ворота.
Бардо уселась на мраморную скамью, глубоко вдохнула утреннюю прохладу и уставилась на кусты флоксов. Цветы погибли. Обычно Мари снимала потемневшие бутоны, но сейчас её мало волновали рабочие обязанности.
В воротах показался чёрный катафалк. Пока водитель готовил багажник, из машины вышли трое. Вдова и двое сыновей направились к двери. Дети больше походили на мать, все трое являлись низкорослыми хлюпиками с крысиными лицами и сальными волосами. Вдова надела траурную шляпку и чёрный жакет с юбкой, на сыновьях сидели костюмы, вроде того, что носил отец. Разумеется, вся одежда была чёрной.
Мари поднялась со скамьи и встала посреди дорожки перед ними.
— Для начала примите мои искренние соболезнования. — Бардо по очереди заглянула всем троим в глаза. — Джеймс был моим наставником и проводником во многих путешествиях, для меня это тоже большая утрата.
В ответ Мари получила лишь сдержанные кивки, но большего она и не ожидала.
— Вы ведь в курсе, чем он занимался? — глядя вдове в глаза, спросила Бардо.
— Да, мы бывали здесь раньше, всей семьёй, — кивнула супруга покойного. — Господин Свивер даже признал моё членство в Ордене.
— Значит, вы понимаете важность происходящего. Ничего не предпринимайте, ни в какую полицию не ходите. — Мари шагнула ближе. Она постаралась сделать настолько суровый взгляд, насколько могла. — Человеком, о котором я говорила по телефону,
— Это дело Ордена, — кивнула женщина.
Мари шагнула в сторону и жестом пригласила их войти.
Руперт так и сидел на диванчике, его колени дрожали. Бардо провела приезжих в столовую — только там нашёлся подходящий стол. В помещении уже попахивало. Рядом с завёрнутым в ткань мертвецом сидела Фелиция, Мари взяла кошку на руки и сразу же вышла, не желая становиться свидетельницей… всего.
Мари и Руп прождали в тишине около получаса. Всё это время Фелиция, мурлыча, лежала у Бардо на коленях, Герман тем временем отвлекал себя готовкой.
Наконец вдова сообщила, что они готовы забрать покойника. Руп и Мари помогли сыновьям Джеймса вынести тело, в катафалке ожидал свежий лакированный гроб. Вдова забрала вещи мужа из гостевой, а старший сын сел за руль отцовского автомобиля.
— И помните, без лишней огласки, — на прощание сказала Бардо.
Она слегка замялась и обняла женщину. Не потому, что жалела её, Мари сама нуждалась в объятиях.
— Чего стоял как вкопанный? — вернувшись в дом, спросила Бардо.
— Я?.. — вырвался из раздумий Руп. — А что я мог сделать? Я даже ни разу не дрался. Ты видела его меч?
— Трус, — процедила Мари. — Меч с меня ростом, ещё бы я его не видела!
— Это я виноват, да?
«Неужели я перегнула?».
— На самом деле нет, — смягчилась Бардо. — Если нет подготовки, то ты ничего и не смог бы. Лишь сам бы помер. Я тоже боюсь этого меча. Фламберг — самый кровожадный и самый жестокий из всех клинков. И Филиппу этого оказалось мало, лезвие его Сурмы не просто изогнуто множество раз, каждая волна расположена под своим углом, и порез таким клинком больше похож на рваную рану, не говоря уже об уколе. С современной медициной шансы, конечно, увеличиваются, но когда эти мечи были актуальны, такие раны не заживали. Да и сам Филипп чего стоит, он невероятно силён и при его размерах жутко проворен. Мне тоже было страшно, но именно поэтому я и продолжала бить… чтобы он не убил меня. Герман!
— Да, госпожа Бардо? — выглянул из кухни дворецкий.
— Как закончите, отвезите меня в город. Я заберу кое-что.
— Можем ехать уже сейчас, — кивнул старик. — Я только прогрею машину.
— Отлично. — Мари повернулась к Рупу. — Как вернусь, начнём твоё обучение.
— Обучение чему? — удивился Руп.
— Фехтованию, конечно. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя разрубили пополам? — развела руками Мари. — Вместе с картинами ты отнёс на третий этаж два меча, принеси их. Как вернусь — обсудим.
Пока Герман ждал в машине, Мари поднялась к бабушке.
— Здравствуй, Мари… — увидев внучку, бабушка сразу нахмурилась. — Что с тобой?
— Пара ссадин, я всего лишь упала с велосипеда, — соврала Бардо.
— Какого ещё велосипеда?
— Взяла у начальника, нужно было почту отвезти, — скинув пальто, ответила Мари.
— Меня как раз доктор навещает, пусть и тебя посмотрит, — бабушка засеменила на кухню. — Доктор Льюис, осмотрите мою внучку, пожалуйста.
За кухонным столом в белом халате, сидел долговязый мужчина лет пятидесяти с проседью на висках, залысиной на макушке и круглыми очками на носу. Он выписывал бабушке новый рецепт.